в ссылку?
– Нет.
– Тогда почему погибли мои отец и мать?
Чтобы задать последний вопрос, Люинь понадобилось всё мужество, каким она владела. Она прикусила пересохшую от волнения нижнюю губу, ее сердце бешено колотилось, словно бы ударяясь о ребра. К ее изумлению, Лаак не изменился в лице. Он сидел в кресле спокойно и прямо. Он был готов к этому вопросу.
– Они погибли при аварии. Мне очень жаль.
– Я не это имела в виду. Я спрашиваю о том, за что их наказали и сослали на горные разработки.
– Я уже сказал тебе: я могу сообщить только факты, а о причинах говорить не могу.
– Тогда скажи мне, какие против них выдвинули обвинения.
– Угроза национальной безопасности.
– Какая угроза? Как это может быть?
– Я не могу сказать тебе больше того, что уже сказал.
Голос Лаака зазвучал мягче. Люинь почувствовала, что между ними протянулась невидимая веревочка. Оба тянули за свой конец. Но веревочка не растягивались ни на миллиметр. Люинь с трудом сдерживала слезы. Не говоря ни слова, Лаак налил ей чашку чая. Она покачала головой и отказалась.
Она умоляюще посмотрела в глаза Лаака:
– Дядя Лаак, я хотела тебя еще кое о чем спросить.
– О чем?
– Мой дедушка – диктатор?
Лаак посмотрел на нее так, словно пытался понять, почему она задала этот вопрос.
Через некоторое время он заговорил голосом бесстрастным и сухим, похожим на школьный учебник и столь же нереальным, как выкопанная марсианская древность при тающем свете.
– Мы должны начать с определения. Со времени «Республики» Платона значение слова «диктатор» не слишком сильно изменилось. Если кто-то способен вводить законы и по своей воле их осуществлять без каких-либо проверок и уравновешиваний, то этот человек, по всеобщему согласию, считается диктатором.
А теперь давай посмотрим на твоего деда. Он не может издавать уголовные законы по своей воле, поскольку таковые законы должны быть предложены руководителями Системы Безопасности. Он не может изменять политику судейства, потому что каждая система имеет собственную сферу автономии, а кросс-системные политические перемены требуют согласия всего состава Совета. Дела, касающиеся всей планеты, должны ставиться на голосование с участием всего населения. Консул Марса находится под постоянным надзором: центральный архив записывает и публикует всё, сказанное и сделанное им, рассказывает о совершенных под его эгидой тратах средств. Так ты считаешь его диктатором?
– Тогда почему я не могу посмотреть досье моего деда? Я же тоже часть этого надзора, верно?
Лаак медленно произнес:
– Это другое дело. Жизнь каждого человека имеет частную составляющую, такую часть, которая принадлежит только памяти. Эта часть жизни подобна рифу в море, под поверхностью
