проходит за спинами остальных заимов:
– И я должен поверить тебе на слово, верно? Положиться на твое обещание сохранить Сахир в безопасности, так?
У меня мороз по коже от того, как Байек и Таха похожи. Или, скорее, насколько Таха вылеплен по образу и подобию отца.
Акиль раздраженно вздыхает:
– Пусть неохотно, дорогая, но вынужден также признать, что тебе не стоит отправляться в это путешествие.
– Согласна, – вторит Ясмин, а Надья с Тариком кивают.
Тело немеет, медленно, но неумолимо, ощущение растекается от ладоней и ступней вверх.
– Почему?
Байек поворачивается ко мне широкой спиной, и я слышу шелест бумаг на столе.
– Тебе недостает подготовки, опыта, крепкого сложения, необходимых, чтобы преуспеть в подобной вылазке.
– Крепкого сложения, – задумчиво повторяю я.
– И для тебя эта ситуация слишком личная. Отправят других. – Байек разворачивается обратно и указывает на перо в чернильнице рядом с листом. – Пиши, где находится эта Фарида и все, что тебе известно. Утром за твоим братом выступит отряд.
Мои плечи поднимаются и опускаются. Дышу так тяжело и шумно, что с трудом слышу других заимов.
– Не волнуйся, моя дорогая, Афира вернут в целости и сохранности, – доносится искаженный голос Акиля.
– Я лично прослежу за его лечением, – предлагает Тарик.
– Да, временно отстранив Афира от обязанностей Щита, мы даруем ему возможность как восстановиться, так и поразмыслить над его ошибками, – подхватывает Ясмин.
Онемение сковывает все мое тело.
– Пожалуйста… – шепчу я.
– Щит, это приказ, – отрезает Байек.
На негнущихся ногах ковыляю к перу, и пальцы невольно задевают рукоять кинжала, пристегнутого к бедру. Мгновением спустя жгучая ненависть перескакивает с нее в ладонь, взметается вверх по руке в груди, наполняя меня бушующим огнем. Я замедляю шаг и заговариваю, прежде чем это осознаю:
– Нет, я не скажу, где мой брат.
Зал охватывает осязаемое напряжение, полное роскоши пространство кажется душным, тесным.
Байек свирепо взирает на меня сверху вниз:
– Еще один отказ – и я прикажу бросить тебя в темницу.
Извинение уже подступает к горлу. Я снова кладу ладонь на рукоять, черпая негодование, которое наверняка принадлежит Кайну, используя его, чтобы успокоиться. Я слишком далеко зашла, чтобы все сейчас бросить; слишком многим жертвовала ради Щитов, чтобы позволить Байеку обращаться со мной как с неумехой; слишком много бессонных ночей оплакивала Афира, чтобы меня вот так оттащили от двери к его спасению. Афир – мой брат, от его потери развезлись трещины, готовые вот-вот поглотить нашу семью. И если он жив, именно я должна спасти его от хаоса, в котором он заблудился. Я должна вернуть в наш мир порядок.
– Никто, кроме меня,
