из вежливости. «Почему мне кажется, что на моем месте мог быть кто угодно другой, – думала она, – Любая другая, которая – но не я – тоже, слегка навеселе, могла бы подмигнуть ему, сидящему в одиночестве, указать на свободный стул и сказать: „Это ваше место, девушке в бантиках неприлично ужинать в ресторане одной“. Мужики, почему вы не жалеете нас? Почему вы думаете, что мы знаем больше, чем вы? Почему вы позволяете нам решать за вас? Почему вы любите – как вы любите? Берете, что дают, и довольны, или отдаете и тоже довольны – вы нас из ребра, мы вам яблоко, вам кажется, что нормальный бартер». Надо бы сделать какой-то вывод, – он замолчал, ему стало скучно. Или выветрилось вино.
– И это все? – я не люблю недосказанностей. Я хочу знать, зачем мне рассказывают историю, иначе какой мне от нее толк?
– Ну, влюбилась, – немного раздраженно сказал он, – Бросила бедного и вышла замуж за богатого. Или взяла богатого и зажила втроем. Или убила богатого ради бедного. Или бросила богатого. Не это главное. Главное, что красивая голая баба лежит на балконе. У нее страдания. Все, как надо.
– Болтовня, – я был разочарован, но запомнил и записал.
Слово в слово.
Потом я, может быть, роман об этом напишу. Ева по имени «Рита» выйдет, решит, поймет, найдет, обманется и станет лучше. Все будет хорошо. Будет красиво.
Жила
Была. Любила. Жила.
А умирала тяжело, и если б верил прежде я в бога, то тут мог бы и усомниться в существовании его, ибо умирание этой не очень старой еще, шестидесятидвухлетней женщины – мучительное, пронизанное болью – не было ответом на жизнь, прожитую если не праведно, то правильно, как говорила ей совесть.
Совестлива была. Честна.
Говорю, не потому, что предполагаю, а потому что вытекает вывод этот из всех действий ее, а ведь только по делам и можно судить о человеке.
Люди любят судить по словам, они готовы оттолкнуть за неверное, неловко, сгоряча, впопыхах сказанное слово, и дураки, идиоты потому – не понимают, не желают понять, что слово, делом не подкрепленное, только пустышка, набор звуков, не более того.
Я могу написать тысячи красивых слов, уложить их приятным образом, но что расскажут они обо мне? Да, ничего, в сущности.
Слова – это только слова. Если нет за ними дела.
А она была человеком деятельным. Она все время работала, никогда не находилась в покое – мыла и стирала, жарила и парила, сажала и копала, и опять мыла. В деревне, чтобы вылепить из жизни (сыроватой, жижистой) прок, работать надо много, от зари и дотемна, а другой жизни, кроме деревенской, она и не знала.
Она умерла в поселке недалеко от города, – чтобы из степи полезли столбы, хибары и сараи пригорода, надо было еще с полчаса проехать на тряском автобусе, глядя в заляпанные его окна. А родилась на пару сотен километров к югу, поближе к монгольской
