раненым пулей человеком. Мне нужна личная партия, если вам будет угодно, партия одного лидера, в которую я буду набирать людей, готовых идти со мной до конца. Я буду их брать отовсюду, из всех партий и фракций, но моя партия должна отделиться от всех остальных. Вы можете подобрать подходящее ей название?
– Что же, вы поставили мне весьма трудную задачу, но давайте вместе подумаем над тем, как можно назвать эту новую партию. Прежде всего, я хотел бы назвать её русской, но боюсь, это оттолкнёт многих людей других национальностей, которые могут принести в ней пользу.
– Согласен, – кивнул Керенский.
– Значит, первое слово названия будет Российская. Вторым словом я предлагаю – Крестьянская!
– Согласен, – снова кивнул Керенский.
– Третье слово, в угоду нынешним тенденциям, предлагаю обозначить – Социалистическая! Четвёртым – Рабочая, и пятым словом – партия. То есть, Российская крестьянская социалистическая рабочая партия, сокращённо – РКСРП или проще РКСР. Как вам?
– Замечательно, вы гений, Михаил Осипович!
– Что же, я рад послужить общему делу и готов идти рядом с вами.
– Я ловлю вас на слове, – усмехнулся Керенский, – но как бы вам потом не пожалеть о своих словах? Я буду воевать, будет много крови, будет борьба и не все переживут это противостояние.
Меньшиков долго молчал, потом произнес.
– Я выбрал, только прошу вас руководствоваться своей совестью, раз другого выбора нет. Своей совестью. Пожалейте русский народ, пожалейте его кровь, её и так уже достаточно пролили. Прошу вас!
Керенский хмуро посмотрел на Меньшикова.
– Я понял вас, Михаил Осипович. Не буду ничего обещать, но ваши слова я буду помнить всегда. Спасибо за то, что пришли. И прошу вас, приступайте, как можно скорее, к делу. Времени мало!
– Хорошо! – и Меньшиков быстро ушёл.
Глава 4. Шкуро
«У нас в России, стоящие у власти люди больше всего боятся прослыть реакционерами, и ради того, чтобы избежать этой клички они жертвуют честью, славой, всею будущностью России. Так кто же хуже: те, кто кидают бомбы или те, кто платят неустойку в пятьсот рублей, лишь бы рядом с ними не было читальни Союза Русского Народа?» П. Булацель
На следующее утро к Керенскому явился Андрей Григорьевич Шкура (да-да, тот самый). Это был весьма колоритный казачина, и даже по внешнему виду выглядел абсолютно отмороженным. Судя по сложившемуся мнению, он и солдат в свой отряд подбирал соответствующих.
– Это вы есаул Шкура?
Мимолётная тень досады пробежала по челу бравого казака.
– Да, но я предпочитаю, чтобы меня называли Шкуро.
– Прекрасно, товарищ Шкуро! А я министр Временного правительства Керенский.
– Это тот, которого все сейчас ищут?
– Да, но меня уже нашли, к моему большому удовольствию. Вот немного помяли, но ничего, только злее буду.
Керенский прикоснулся
