лидером, учился, желая пойти по стопам дяди и тоже стать инженером.
Раздался бой.
Коля и тетя скосились на часы. Красивые такие.
Заводить их, правда, каждый день требовалось. Но это не страшно. Часы были признаком зажиточности, и на такие вещи не обращали внимания, даже если они шли не точно, хотя дядя имел моду сверять их с боем кремлевских курантов. В полдень выходного дня, так как в остальные дни трудился и никому более не доверял лезть в механизм. Нехитрый, в общем-то. Но все одно – жалко. Ибо стоили они очень немало.
На дворе было светло.
Так что новые лампы не зажигали. Керосиновые. Дядя мог себе позволить покупать именно керосин. На нем просто получалось больше света, чем на более дешевом и доступном древесном спирте с примесью скипидара.
На кухне стояла просторная дровяная плита, подключенная к центральной трубе. Одной из. По этим годам весьма прилично. Кое-кто, конечно, практиковал новомодные плиты на жидком топливе, чтобы меньше грязи было. Во всяком случае, тетя не жаловалась. А мужу она готовила сама, нанимая приходящую служанку только для помощи с уборкой.
Уборная с водяным затвором. Умывальник. Даже ванна. И водопровод с подачей и холодной, и горячей воды от котельной в подвале. По тем годам в квартире имелись все удобства.
Чаепитие явно не удалось.
Эти дурацкие воспоминания об умерших от голода родственниках все скомкали и испортили. Так что Николай, поблагодарив тетю, дошел до шкафа, выбрал книгу почти что наобум и вернулся на диван.
Ему подвернулся какой-то номер литературного журнала. Толстого. В твердом переплете.
Глянул с торца – с десяток закладок.
Открыл одну из них.
И невольно улыбнулся. Перед ним открылась иллюстрация человека в скафандре среди невероятных растений. А дальше рассказ Клима Дмитриева. Автора никто никогда не видел. И каждая такая история была удивительна. Космос, далекие миры, какие-то невероятные технологии будущего. Поговаривали, что под этим псевдонимом писал царевич Алексей, но он сам все отрицал. Хотя подобному, конечно, никто и не верил. Красивая ведь легенда.
Николай невольно улыбнулся.
Было видно, дядя это место читал много раз – вон какие затертые страницы. А вот и заметки на полях…
Тетя же, глядя на племянника, улыбнулась. И начала убирать со стола. Какой бы тяжелой и грустной раньше жизнь ни была, это все в прошлом. О котором сейчас даже и вспоминать не хочется.
Жизнь поменялась.
Все поменялось…
Тем временем в Вене шел совсем другой разговор. Императору Иосифу Габсбургу докладывали большую и весьма безрадостную сводку об одном из аспектов в делах России. Он последние года полтора-два очень внимательно изучал все, что получалось узнать, о вероятном противнике. Максимально осторожно, разумеется.
– Образование у них делится на четыре ступени, – говорил министр иностранных дел. – Начальную
