вёдра с горячей водой и большой деревянный таз.
Я удивлённо округлила глаза. Неужели меня будут здесь мыть? По такому холоду?
– Не смотри так. Я сейчас всё объясню! – скривилась женщина. – Ставьте-ставьте и уходите.
В руках она держала серебристое платье, на вид довольно тёплое.
– Тебя нужно вымыть, прежде чем переодеть. Ты же согласна со мной, что это, – она подняла руку, – нельзя надевать на грязное тело?
– Мгум, – пожевала я губы.
В который раз внутри всколыхнулся голод. Поспешила затолкать его подальше, пока живот не заурчал от недовольства.
– Ну вот и славно, снимай одежду и клади её на тот деревянный стол. А я пока наведу тебе горячую воду в тазу, куда ты встанешь ногами, пока я буду тебя обливать. Та-а-ак…
С этими словами она повесила платье на верёвку, растянутую через комнату в несколько рядов над нашими головами.
– Не боись, не замёрзнешь. А плащ рыцарский наденешь поверх платья, когда переоденешься. Жаль, у меня не найдётся нижнего белья твоего размера. Но выбора нет. Идём посмотрим, что там у тебя под одёжкой.
Я смущённо подошла к столу и начала раздеваться.
– Давай, не смущайся. Я столько рожениц за свою жизнь перевидала, что меня сложно чем-то удивить.
Мне не хотелось говорить, но я, увы, не совсем обычный случай. Медленно, слой за слоем снимала с себя одежду и ждала, когда же услышу её возглас.
– Ох, батюшки!
– Всё не так страшно, как кажется, – успокоила я. – Медведь повстречался мне в лесу, но Фири спасла.
– Фири? Ты хотела сказать Ири?
– Нет, мою спасительницу зовут Фири, она дикий ирбис. Помогла мне укрыться от бурана в медвежьей берлоге, носила добычу и хворост, чтобы я с голоду не померла.
– А что ты делала в лесу? – подозрительно сощурилась жена начальника стражи.
– Ходила по поручению и заблудилась…
Пришлось нагло соврать, ведь я не знала, что там делала! Обрывочная память позволяет отследить лишь мой путь до города из леса, когда я совсем оправилась от ранения правого бока. Фири зализала мою рану, за что я буду ей вечно благодарна. А после уже проводила к Пятому Огню.
– Так ты теперь бесплодна?
Вопрос женщины прозвучал громом среди ясного ночного неба.
– Не знаю, – пожала плечами. – Я ещё об этом не думала.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать два.
– Уже такая взрослая? Но почему же такая тощая?
Холод, покусывающий кожу, заставил вздрогнуть. За что ему спасибо, конечно. Жена стражника отвлеклась и позвала:
– Иди сюда, снимай обувь и становись. Сейчас будет тепло.
И она не соврала. Горячая вода обожгла пятки, тёплая волна пробежала по телу, когда женщина стала поливать меня ковшом.
– Вот кусок мыла.
Она
