Почему наши олени такие глупые, ничего не понимают? Вот они ушли через речку, и бакари намокли.
– Какие бакари? Олени бакари не носят, – удивился Диа.
– А что у них на ногах?
– У них не бакари, а камос.
– А я думал, что это бакари. Пожалел, что они намокнут, и срезал.
– Ну что ты наделал! Зачем камос ободрал? Пропадут теперь олени! – закричал Диа и подумал: «Надо Баручи где-нибудь оставить, а то он много чего натворит, если я уйду надолго».
Вот арги́шили[4] они однажды, Диа впереди шел. Вдруг он увидел озеро, во льде – прорубь. Диа позвал Баручи:
– Иди-ка сюда! Тут в проруби много народу, поют, играют!
Баручи глядел, глядел, ступил ногой в воду да и пошел ко дну. А брат его дальше отправился.
Через три дня вечером Диа заметил, что идет кто-то. Открыл дверь, а это Баручи пришел и десять больших чиров[5] принес. Баручи сказал:
– Брат, ты, наверное, меня за рыбой послал? Я принес рыбы.
«Что же он за человек? – думал Диа. – Как из проруби выбрался?»
В другой раз опять аргишили. Нашли высокое дерево, Диа поднялся на его вершину:
– Эй, Баручи! С этого дерева всю землю видно! Ох, как интересно! Иди сюда!
Баручи поднялся к брату, а Диа схватил его и привязал веревкой к верхушке дерева.
– Вот где будет твое место! – сказал, сам слез с дерева и пошел дальше.
Прошел он немного, остановился и три дня на этом месте прожил. Вечером снова заметил, что человек идет. Присмотрелся, а это Баручи.
– Брат мой, наверное, тебе нужны были дрова? Ты оставил меня их рубить? Я принес дров на целый год.
Диа ответил:
– Это опять ты, Баручи! Я же тебя крепко веревкой привязал! Ну, ладно, больше я тебя трогать не буду. Но и ты ничего не трогай, а то ведь это ты меня без оленей оставил!
Так прошло несколько дней.
Однажды решил Баручи пойти на охоту. Шел, шел и увидел большое озеро, на нем много сетей поставлено. Баручи начал вынимать сети. Рыбы в них полно! Вдруг видит: кто-то к нему приближается. А это, оказался одноглазый великан Сихио. Подошел Сихио, и спросил:
– Кто ты такой? Почему мои сети вынимаешь?
– Это мои старые сети! – ответил Баручи. – Их здесь мой отец поставил, когда я родился!
– Неправда! Это мои сети! Я их недавно поставил!
– Нет, – упрямился Баручи, – это мои сети. Давай принесем сюда шайтанов[6], у них спросим! У тебя шайтан есть?
– Есть.
– Завтра рано утром приходи сюда с шайтаном. Я тоже приду.
Утром он встал рано и крикнул матери:
– Одевайся, мать! Пойдешь со мной!
Взял он маленькие саночки, и пошли они к озеру. Баручи шепнул матери:
– Я скажу Сихио, что ты – мой шайтан. Встань на санки на четвереньки!
Старуха послушно встала на четвереньки, Баручи завязал ей лицо. Пришел Сихио, тоже саночки притащил. Баручи ему объявил:
– Смотри, Сихио, вот мой шайтан. Теперь ты своего покажи.
Сихио показал сделанного из дерева человечка – сэда.
– Теперь мы будем с шайтанами говорить, – сказал Баручи. – Я первый спрошу: «Скажи, шайтан, чьи это сети – Сихио или моего отца? Правду скажи!»
Старуха тут же сообразила:
– У-у! Это старые сети отца Баручи!
– Ну, Сихио, слышишь? Шайтан сказал, что это мои сети. Теперь ты своего шайтана спроси.
Сихио несколько раз спрашивал шайтана, а у того рта нет – как он говорить будет? Вот Баручи и решил:
– Значит, моя правда!
Сихио пошел домой, а Баручи всю рыбу из сетей вынул. Когда Сихио не стало видно, он развязал мать. Нагрузили они целую нарту рыбой и отправились домой.
Как появились олени у самату
Люди из рода самату[7] были раньше безоленными. В давние времена жил один оленный человек из рода муггади. У него оленей было очень много, а у самату же были только собаки.
Однажды муггади ушел погостить к самату-старику. Жило он около рыбного озера. Огонь он разжигал тальником, потому что дров у него не было. Пришел к самату оленный муггади и сказал:
– Эй,
Аргишить – глагол, образованный от существительного «аргиш» – караван из оленьих упряжек.
Чир – белая жирная рыба.
Шайтан – злой дух.
Самату – энцы.
