попала добровольно. Никогда не скрывала, что метит в любовницы кого-то высокопоставленного, а наши презрительные взгляды встречала с улыбкой и кверху задранным носом.
Говорила, что мы просто не понимаем, какой шанс нам на самом деле предоставила судьба.
Я бы от такой судьбы бежала, не щадя каблуков. Что, собственно, и делала прямо сейчас. Но любопытство разбирало. Интересно, где в этот час пропадала сама Августа Африль?
Спешно спускаясь по ступенькам широкой лестницы, которая отчего-то показалась бесконечной, все боялась, что меня вот-вот окликнут. Сам король, его секретарь или бравая семерка советников. Последние почти постоянно так или иначе крутились во дворце, за исключением, может быть, герцога Трудо. Встреть я его сейчас, и точно провалилась бы под землю со стыда, потому что поблагодарить за спасение язык не повернулся бы, но нам на пути никто так и не встретился.
В такую рань большая часть дворца после праздников предпочитала нежиться в своих или чужих постелях. Тут уж кто как закончил вечер.
Лично я благодарила Всевышнего, что выбыла еще до фейерверка. Как минимум не успела найти себе новых приключений, а как максимум выспалась перед дальней дорогой. Лишь надеялась, что успею подписать договор с нанимателем Августы раньше, чем меня хватятся.
Если он еще не видел ее в лицо, это дело займет лишь пару минут.
Едва мы выбрались на крыльцо, расположенное у северной башни, я в последний раз бегло окинула взглядом королевский дворец. Мне было искренне стыдно перед подругами, что я бросаю их вот так, оставляя здесь, если Августа, конечно, не соврала, но по-другому поступить не могла. Величавое светло-бежевое здание с золотой и белоснежной отделкой не прельщало меня ни на грамм.
Мне было душно в этих стенах от постоянного пристального внимания придворных. Я терпеть не могла общие завтраки, обеды и ужины. В те дни, когда они случались, часто сказывалась больной, лишь бы не видеться с Его Величеством лишний раз.
Его интерес ко мне переходил все разумные границы, но таким людям не отказывали. Если была дорога жизнь. Цену своей я знала, несмотря на периодическое участие в дуэлях. Но там на кон ставилось нечто более важное – честь, хотя теперь я обзавелась сомнениями, а настолько ли она важна, как твердил мне папа?
Честь семьи, честь рода, личные честь и достоинство. Так ли они важны, если на противоположной чаше весов твоя жизнь?
– Леди, ваши документы! – занырнула секретарь в нутро простого, но добротного экипажа.
Я поднялась в него буквально только что, воспользовавшись откидной ступенькой, и едва успела разместиться на не слишком широкой лавке, обитой коричневым бархатом. Такой же тканью, но темно-синего цвета изнутри оказались обиты стены кареты.
Снаружи же экипаж не имел опознавательных знаков. Сосна, из которой изготавливали кареты, сверху покрывалась влагостойкой черной краской. Последним слоем наносились заклинания, которыми сдерживали возрастные изменения, а также защита.
Именно
