У каждого из них из шеи сочилась кровь, но они, видимо, не ощущали никакой боли.
– Три года тому назад, – начали рассказывать оборотни, – в первый день седьмого месяца появился недалеко отсюда, примерно в ста десяти ли, царь драконов по прозванию Мудрейший, который поселился в этом государстве, в юго-восточной окраине, со всеми своими многочисленными сородичами. Там есть озеро, которое зовется Лазоревые волны. Оно расположено на горе Каменный хаос. У царя драконов есть дочь необыкновенной красоты, которая пленяет всех. Ей подыскали жениха, и он вошел зятем в дом царя драконов. Зовут его Девятиголовый. Нет равных ему в различных чарах и волшебствах. И вот, узнав про чудеса твоей драгоценной пагоды, он вместе со своим тестем, царем драконов, ограбил ее. Сперва они напустили кровавый дождь, а потом уже выкрали из пагоды пепел Будды. Сокровища пагоды хранятся теперь во дворце царя драконов, а царевне к тому же удалось выкрасть у матери небесного владыки грибовидное растение, которое она выращивает на дне озера. Мы сами – мелкие сошки и состоим на службе у царя драконов. Он послал нас сюда на разведку. Сегодня ночью нас схватили. Вот все, что мы можем показать; и это сущая правда!
– А почему вы скрываете свои имена? – спросил правитель.
Один из оборотней отвечал:
– Меня зовут Бэньборба, а его Баборбэнь. Я оборотень сома, а он – угря.
После этого правитель приказал стражникам отвести оборотней в тюрьму и издал указ, в котором говорилось: «Помиловать монахов монастыря «Золотое сияние» и снять с них колодки и цепи. Велеть стольничьему приказу устроить пиршество во дворце Цилиня в честь благочестивых монахов, изловивших разбойников. Предлагаю всем обратиться с просьбой к праведным монахам изловить главарей разбойников».
Тотчас по получении этого указа были приготовлены всевозможные постные и скоромные яства. Правитель государства пригласил Танского монаха и его спутников во дворец Цилиня, где вступил с ним в дружескую беседу.
– Как величать вас? – учтиво спросил он Танского монаха.
Тот почтительно сложил руки и ответил:
– Меня, бедного монаха, зовут по фамилии Чэнь. Монашеское имя мое – Сюань-цзан. Мой государь удостоил меня высокой чести носить ту же фамилию, что и его династия. Прозвище мое Трипитака.
– А как величать твоих уважаемых учеников? – спросил вслед за тем повелитель государства.
– У моих учеников нет еще заслуженных прозвищ, – отвечал Танский монах. – Старшего зовут Сунь У-кун, второго – Чжу У-нэн, а младшего – Ша У-цзин. Эти имена были пожалованы им бодисатвой Гуаньинь, богиней, которая обитает на Южном море. Когда они признали меня своим учителем и изъявили желание быть спутниками-последователями, я стал звать их так: Сунь У-куна – Странником-богомолом, Чжу У-нэна – Чжу Ба-цзе – блюстителем восьми заповедей, а Ша У-цзина – просто монахом.
Правитель выслушал Сюань-цзана, а затем предложил ему занять почетное место на пиру. Сунь У-кун сел слева от наставника, а Чжу Ба-цзе и Ша-сэн – справа. Гостям были поданы исключительно постные
