что когда-то, должно быть, было конюшней и до сих пор продолжало ею пахнуть.
Она пробурчала ему, куда идти, окинув взглядом с ног до головы и с головы до ног, взглядом странно прекрасных бархатисто-карих глаз. Князь прошел извилистой аллеей, спустился по наружной лестнице, лепившейся к стене пятиэтажного строения, оказался у двери, через которую попал в коридор на первом этаже. Внутри было темно и сыро.
Он постучал в третью слева дверь, и почти сразу ему открыли.
Открывший дверь мужчина уставился на него:
– Ну?
– Можно войти? У меня кое-что важное…
Человек чуть поколебался, резко кивнул и отступил в сторону.
Князь вошел следом. Большое полотнище холста было расстелено на полу перед стулом, на который вновь уселся хозяин, указав своему гостю на другой из двух находившихся в комнате стульев.
Это был невысокий, но очень широкоплечий человек с белоснежными волосами и начинающейся катарактой обоих глаз. Руки его были коричневыми и жесткими, с узловатыми суставами пальцев.
– Ну? – повторил он.
– Ян Ольвегг, – послышалось в ответ.
Глаза его слегка расширились, затем превратились в щелки. Он взвешивал в руке большущие ножницы.
– «Опять в краю моем цветет медвяный вереск», – произнес князь.
Хозяин застыл, потом вдруг улыбнулся.
– «А меда мы не пьем!» – сказал он, швыряя ножницы на свою работу. – Сколько же лет минуло, Сэм?
– Я потерял счет годам.
– Я тоже. Но, должно быть, прошло лет сорок… сорок пять? – с тех пор, как я тебя видел в последний раз. И мед, и эль, бьюсь об заклад, прорвали к черту все плотины?
Сэм кивнул.
– Даже и не знаю, с чего начать, – сказал ему старик.
– Начни с того, почему вдруг «Янагга».
– А почему бы и нет? Звучит честно и для работяги вполне годится. Ну а ты сам? Все еще балуешься княжением?
– Я все еще я, – сказал Сэм, – и меня все еще зовут Сиддхартхой, когда спешат на мой зов.
Его собеседник хихикнул.
– И Победоносным, Бичом Демонов, – нараспев продекламировал он. – Ну хорошо. Раз ты оделся не по своему богатству, значит, по обыкновению разнюхиваешь, что к чему?
Сэм кивнул:
– И наткнулся на многое, чего не понимаю.
– Ага, – вздохнул Ян. – Ага. С чего бы начать? И как? А вот как: я расскажу тебе о себе… Слишком много дурной кармы накопил я, чтобы получить право на новомодный перенос.
– Что?
– Дурная карма, говорю. Старая религия – не только религия, это показная, насаждаемая и до жути доказуемая религия. Но не очень-то громко про то думай. Лет этак двенадцать тому назад Совет утвердил обязательное психозондирование тех, кто домогается обновления. Это было как раз после раскола между акселеристами и деикратами, когда Святая Коалиция выперла всех молодых технарей и присвоила себе право зажимать их и дальше. Простейшим решением оказалось, конечно, проблему просто
