только сейчас? Не давали иные воспоминания, романтические? И неужели тот психопат и мой суженый, такой внимательный, заботливый, скрывающий лучшие чувства под маской напускной суровости – один и тот же человек? Не удержавшись, всхлипываю. Да что со мной творится?
– Не надо, Ива. – Мага бережно гладит меня по щеке, словно не лежал только что на кушетке в пяти шагах от меня. – Перестань, слышишь? Иначе сюда прилетит, как сумасшедшая, эта Диана, а тебе ведь сейчас никого не хочется видеть, так?
Матрас слегка прогибается под его тяжестью. Наречённый осторожно замыкает меня в объятья.
– Прекращай. Тебе это вредно. И дай мне накрыться, вечно ты утаскиваешь под себя одеяло.
Надо же, он помнит… Отвернувшись к стене, приподнимаю край одеяла и, дождавшись, когда он обнимет меня со спины, как когда-то, прижимаюсь к нему плотней. Вздохнув пару раз, успокаиваюсь. Он укутывает непутёвую меня, чувствует, наверное, как знобит… Опять эта энергопотеря, чтоб ей. Так и лежим: и впрямь, как девочка с мальчиком, которые до постели добрались, а что дальше – не сообразят, и смех, и грех.
***
Проснувшись в очередной раз, долго и с недоумением вглядываюсь в спящего рядом Магу. Между прочим, одетого, даже рубашка не расстёгнута. Ох, как же он за ночь оброс щетиной, густой до синевы, мягкой, на вид шелковистой, вовсе не колючей… Солнечные лучи упорно пробиваются сквозь плотные портьеры, сигналя, что день в разгаре.
Присмотревшись к каким-то тёмным клочкам на подушке, озадаченно заглядываю под одеяло.
– Что-то потеряла?
От неожиданности вздрагиваю и поспешно выпрямляюсь.
– У меня вся постель в какой-то шерсти, – говорю сварливо. – Это что ещё такое?
Суженый переворачивается на спину, лениво прикрывает глаза.
– Не обращай внимания. Это я линяю
– Ты… что? – переспрашиваю в ужасе.
Помолчав, он с досадой поднимает веки.
– Женщина, ты дашь мне поспать? Я тебя полночи грел. Пришлось перекинуться, у моего волка температура тела под сорок градусов. Помогло ведь? – Сдерживает зевок. – Жарко ему показалось, вот и стал линять. Что, правда, не помнишь?
Мысленно охаю. А ведь и впрямь… Даже во сне было ужасно неуютно и холодно, до колотуна, я, кажется, то вертелась, то пыталась зарыться в одеяло поглубже, как в нору, то сжаться в комок, пока не почувствовала за спиной кого-то мягкого, пушистого, а главное – так и пышущего жаром. Прямо в шею задышал звериный нос, чрезвычайно похожий на собачий – мне ли не знать, сколько раз я гоняла Нору за такие шуточки! И даже, кажется, меня лизнули в ухо… Естественно, тогда я решила, что это сон, не могло же такое происходить на самом деле, а потому притиснулась ближе к горячему, словно печка, телу, позволила обнять себя ла… вот чёрт, лапами же! Да ещё, потянувшись назад, с удовольствием запустила пальцы в густую длинную шерсть… Растерянно гляжу на руки. К запотевшим ладоням прилипли несколько чёрных шерстинок.
