растянув губы в восхищенной улыбке.
– Это светлячки, – пояснила ей Аня.
– Никогда раньше их не видела! – призналась Оксана, смутившись.
– Городская, – фыркнула соседка, зажигая свечи и ставя их внутрь светильников.
Оксана последовала ее примеру, увидев имена на каждом из них.
– Ань! – окликнула она соседку, и та обернулась. – Что это за место такое? Зачем свечи тут? Вдруг лес загорится.
Девушка вздохнула:
– Огонь символизирует жизнь для нас. Когда кто-то из жителей деревни умирает, огонь в доме девять дней не зажигают, если он жил один, конечно, но свечка с именем ставится здесь и зажигаются остальные фонари. Наши бабушки с дедушками считали, что так душа объединяется со своим родом, не становясь враждебными нам навями, таких ты видела в тумане.
– А почему не на кладбище? – удивилась Оксана такому обычаю.
– Там духи ходят. Все равно все потушат, – пожала плечами Аня.
– Ясно, – кивнула девушка.
Подумав, она нацарапала ногтем на свече имя бабушки, подожгла фитиль зажигалкой и поставила в свободную подставку в фонаре.
– Может, хоть так ты успокоишься… – шепотом пробормотала она.
– Теперь можно идти, – бодро сказала Аня, улыбнувшись ей.
Взяв свои фонари, девушки покинули поляну. Они шли больше часа, но деревни все не было видно.
– Тихо, – вдруг шепнула Аня, резко остановившись.
– Может, мы поворот пропустили?
– Не знаю, – покачала Аня головой, как вдруг вокруг них снова зажглись фонари и закружились мерцающие светлячки.
Оксана шла, не отпуская руку Ани. Едва девушки переступили границу поляны, как Аня пропала, и Оксана осталась совсем одна с потухшим фонарем в руках. Ни стрекота насекомых в кустах, ни пения птиц. Сердце зачастило в груди.
– Аня! – крикнула во весь голос Оксана.
– Я здесь! – Голос отозвался позади нее.
Дрожащей рукой девушка достала из кармана зажигалку и попыталась поджечь фитиль, но вышло это только с третьей попытки.
Туманный холод коснулся стоп, просочившись сквозь босоножки. Оксана двинулась обратно, на свет фонарей в полупрозрачной пелене. С каждым шагом становилось жарче. Лоб обдало холодным потом.
– Ань, прошу, только не молчи! – взмолилась Оксана, но ответа уже не последовало.
– Оксана… – ласковый мелодичный голос увлекал ее за собой.
Шрам на груди жгло все сильнее, от чего начало казаться, что поднялась температура. На плечо плавно легла ледяная ладонь, едва касаясь груди длинными черными когтями, но, прежде чем Оксана закричала, нечисть отдернула руку, тихо взвизгнув.
– Твой род задолжал нам свободу… – вкрадчиво шептал тот же самый голос, будто проникая в ее голову. – У нас давно был уговор…
Тряхнув
