чтобы услышать новости от своей возлюбленной бабушка Аглая Ивановна. Аглая Ивановна, полная женщина с серебристыми волосами, собранными в аккуратный пучок на макушке, двигалась с властностью, смягченной теплотой. Она налила ароматный чай из фарфорового чайничка в изящные чашки, пар от которых поднимался вверх, как эфемерные мечты. Умелыми руками она положила перед каждым внуком сладкую булочку в форме кольца, как будто это было утешением в трудные времена.
«Мои дорогие дети», – начала она глубоким и успокаивающим голосом, похожим на мед, намазанный на теплый хлеб. «Я позвонила вам, чтобы поделиться некоторыми новостями». Ее глаза блеснули за стеклами очков, когда Петр и Александра наклонились ближе.
«Завтра,» продолжила она, сделав глоток чая для выразительности, «Торговец Ипполит Матвеевич отправится в Казань по неотложному делу. Его не будет почти неделю. По ее лицу пробежала тень, прежде чем она добавила: «Он доверил нам свою приемную дочь Елена на время своего отсутствия».
При упоминании Елены сердце Александры затрепетало от восторга при мысли о том, что такой очаровательный ребенок украсит их дом, пусть даже всего на семь мимолетных дней. По правде говоря, Елена была не просто восхитительной; она обладала неземным качеством, которое, казалось, освещало каждый темный уголок в их жизни – разительный контраст с мрачной фигурой самого Ипполита Матвеевича. Однако, когда Петр с безмятежным спокойствием потягивал чай, устремив пристальный взгляд на горизонт за окном, радость Александры быстро сменилась презрением, когда она вспомнила, как Ипполит относился Елене: не как человек относится к семье, а скорее как к объекту, предназначенному для исполнения его прихотей.
Мы будем тепло приветствовать Елену.» Как будто по зову самой судьбы или, возможно, благодаря какому-то более глубокому пониманию, вплетенному в ткань их жизней – в этот момент – дверь со скрипом тихо отворилась, и за ней появилась не кто иная, как Елена. Она стояла на пороге квартиры; черные, как смола локоны каскадом рассыпались по ее плечам.
«Добрый вечер!» – раздался ее жизнерадостный голос – мелодия более освежающая, чем весенний дождь после засушливых месяцев, – и мгновенно наполнил комнату смехом и новой жизнью.
Александра сделала несколько шагов вперед, словно потянутая за невидимые нити, связывающие их во времени и обстоятельствах. «Я рада, что вы здесь!» – искренне заявила она, взглянув на Петра, выражение лица которого оставалось непроницаемым, но наблюдательным.
Присутствие Елены что-то зажгло в них обоих – стремление к общению, гораздо большему, чем просто семейные узы или социальное положение, продиктованное суровыми суждениями общества. В этом совместном взгляде, которым они обменялись, были невысказанные обещания, выкованные из невинности, не омраченной заботами взрослых. Беседа легко текла вокруг них, как вода по камням в солнечном свете; рассказывались истории, в то время как
