моя, согревала меня, но деревенские по-прежнему враждебно взирали на меня и Озару.Я сжала кулаки, с досадой наблюдая, как Беляна насмехается надо мной, от толпы удаляясь.
Вспыхнуло во мне непреодолимое желание погнаться за ней, но бабушка схватила меня за руку, удерживая на месте.
– Окстись! Не дури, Шурка!
Она шепотом предупредила меня, что никто в деревне мне уже не поверит, и лучше будет, коли буду я просто молчать.
Когда отошли мы от бушующей толпы, почувствовала я, как во мне разгорается чувство несправедливости колкое. Перешёптывания и осуждающие взгляды древлян казались невыносимыми, но любовь и поддержка Лукьяна и бабушки сдерживали дух мой от отчаяния полного.
Поклялась я правду раскрыть о чудовищном происшествии, чтобы очистить имя наставницы и восстановить справедливость.
– На заседание придёшь сегодня, скажешь, что Шурка всю ночь с тобой была, что суженная твоя теперь! Чтобы эти мордофили, кто на неё бочку покатил с обвинениями, лукошки свои завалили. – заговорщически пояснила ведьма, пристально наблюдая за кутерьмой древлян издалека.
Лукьян вздохнул прикрыв глаза на мгновение, обдумывая план.
– А разве сама она уже не сказала люду, что не имеет к этому никакого отношения?
– А кто ж ей поверил-то?! Сколько ведьмам добра не делать, деревень людских не оберегать – все равно по суждениям да по по поверьям Чернобога судить будут чего где загорится!
Во втрой половине дня старейшины созвали собрание, чтобы обсудить, как еще более защитить деревню от вурдалаков. Баба Озара тоже была приглашена на совещание это, хотя многие старейшины были и против ее присутствия.
– Что мне законы: мне все судьи знакомы! – фыркнула ведьма, подливая чая с шиповником в блюдце. – Но сходить придётся. Чую, что надобно мне проследить за их языками непутёвыми.
Я радушно попрощалась с бабушкой перед тем, как она избу нашу покинула после обеда.
Наводя порядок в горнице, я случайно наткнулась на зеркальце заговорное.
Сквозь водянистую поверхность зеркала я постепенно разглядела слабое отражение избы советов. Я слышала отголоски разговора их, будто бы они происходили прямо за окном моим, наяву.
Баба Озара молча стояла в углу избы, прислушиваясь к горячим спорам мужиков.
Старейшины утверждали, что ритуалы ее и заклинания не помогают боле защитить деревню от сил тьмы. Обвиняли они ее в неспособности держать вурдалаков на расстоянии от люда.
Баба Озара, мудростью своей и силой ведической известная, всегда была хранительницей деревни, но в сердца древлян начали закрадываться червивые сомнения, едва стоило горю случиться.
Один из старейших предложил вдруг возродить ритуал древний, жажды вурдалаков умиротворения кровавой, который уже века три как не проводился из-за жестокости его.
