мост, мы оказались перед городскими воротами. В двух нависших над ними башнях и на крепостной стене, я увидел солдат-лучников, которые скучающими взглядами провожали поток из повозок и людей.
Не успел наш обоз подъехать к воротам, как командир караула, чем-то похожий на нашего старшего охранника, вышел вперед, поднял руку в запрещающем жесте. Обоз встал. Двое стражников в шлемах, вооруженные короткими копьями и мечами, не дожидаясь приказа, прошли вдоль обоза, шлепая руками по тюкам и стуча кулаками по бочкам. Вернувшись, замерли в ожидании решения своего начальника, который сейчас стоял у возка, где сидели купцы, и только после чисто номинальной проверки груза стал уточнять, какие товары и куда купцы их везут.
«Так это своего рода таможня», – только сейчас догадался я.
Пока шел «таможенный досмотр», я крутил головой по сторонам. Из города все еще шел поток пустых повозок крестьян, запряженных мулами, которые временами противно кричали. Спустя пару минут мне это надоело, и я обратил внимание на сидевших на земле, по обеим сторонам ворот, бедолаг, которых по тем или иным причинам стража не пустила в город. Оборванные, покрытые серой пылью, они тянули руки и жалобно выпрашивали милостыню у проезжавших мимо путников и торговцев. Кто они такие, у меня не имелось ни малейшего понятия, но со временем мне стало известно, что средневековые города время от времени проводили чистку населения, избавляясь от пьяниц, хулиганов и бродяг довольно простым способом: выбрасывали их за городские стены, с запретом возвращаться обратно.
Глядя на них, я подумал, что на данный момент мало чем отличаюсь от этих людей, так как у меня, кроме одежды, тоже ничего нет, но уже в следующую секунду грустная мысль исчезла, так как обоз начал движение, втягиваясь в проем широко распахнутых городских ворот.
Город встретил меня шумной многоголосицей: он кричал, вопил на разные голоса, которые временами сливались в дикую какофонию. Над нашими головами, на верхних этажах домов, которые выступали вперед, нависая над нами, громко переговаривались соседи, обмениваясь городскими сплетнями. Драли горло, как узнал позже, зазывалы, рекламируя заведение или товар. На перекрёстке две кумушки ругались во весь голос, поливая друг друга бранными словами. Неожиданно их перекрыл звонкий звук трубы, потом стало слышно, что кто-то громко зачитывает текст королевского эдикта, а в завершение всего, из-за угла здания вышел мальчишка, который крутил за хвост дохлую крысу и громко напевал похабную песенку. Второй неожиданностью для меня стала вонь. В переплетении узких улиц, где дома стояли впритык друг к другу, все местные ароматы концентрировались, придавая удушливо-противный запах городу.
Сначала мы ехали по довольно широкой улице, но вскоре завернули, потом проехали небольшой рынок, из-за позднего времени совсем пустой, и наконец остановились на небольшой площади, рядом с которой находился постоялый двор. Купцы вылезли из своего
