с возмущением поправила А’Ллайс.
Осознав произошедшее, на лице матушки А’Тринн восторжествовало недовольство.
– Прекратить! – шикнула она на своих детей и нахмурилась. – Маленькие ещё, чтобы за столом спорить.
– Маленькие? – удивившись, усмехнулся Харман. – Матушка, мы уже не дети.
– Это для других, а для меня вы по-прежнему дети, – парировала фрау А’Тринн. – А вы, юная леди, – она внимательно посмотрела на дочь лёгким прищуром. – Если я ещё раз услышу от вас хоть одно слово про зольдатов и офицеров в присутствии посторонних, проведёте остаток дня в углу. Вам это понятно?
– Н-но матушка… – опешила А’Ллайс. – Почему я не могу говорить о своей мечте?
– Говори о своих мечтаниях в другом месте и в более подходящее время… – вздохнула матушка А’Тринн. – Ты хоть представляешь, что будет, если нас сейчас услышит твой отец?
Увидев состояние матери, в диалог вмешался Эрнст.
– А’Ллайс, в законах нашей страны отчётливо прописан пункт, – вдумчиво проговорил он, – что…
– Женщины не могут быть зольдатами?.. – перебила А’Ллайс и посмотрела на старшего брата опечаленным взглядом.
Лицо Эрнста невольно отзеркалило грусть сестры.
– Да… – сухо отозвался он. – Тебе придётся с этим смириться. Здесь ничего не поделаешь.
– А Я НЕ ХОЧУ!
Девочка резко поднялась с места и с обидой посмотрела на свою семью. Эта выходка не осталась незамеченной, и уже через несколько секунд все сидящие за столом гости отвлеклись от своих дел и посмотрели на маленькую, но вспыльчивую леди.
– А’Ллайс! – вполголоса воскликнула фрау А’Тринн, уже чувствуя на себе нахмуренные взгляды озадаченных гостей. – Немедленно прекрати и сядь на место!
Однако её дочь не подчинилась.
– Я надеялась, что вы поддержите моё решение, – проговорила она чуть дрожащим голосом. – А вы говорите мне смириться…
– Ты ещё мала, чтобы рассуждать о таких вещах и принимать столь серьёзные решения, А’Ллайс, – как можно более мягче сказал Эрнст, покачав головой. – Очень мала…
– А я не хочу, чтобы вы говорили мне, какая я! – огрызнулась девочка.
По её щеке пробежалась слеза, а тем временем гости впали в ещё более недоумение от происходящего.
– Как и не хочу того, чтобы всё решалось за меня! – продолжила говорить девочка, вспоминая слова о заранее приготовленной судьбе с неизбежным замужеством. – Я… я…
И замолчала, тихо расплакавшись.
– Я хочу стать офицером и защищать нашу страну…
Кто-то из присутствующих присвистнул, некоторые рассмеялись. А девочка всё плакала и плакала. Но продолжала стоять и смотреть на людей, что задорно посмеивались над ней…
– Прошу простить нашу дочь! – поднявшись с места и приложив
