доску толщиной в три пальца. Представляете каково человеку, попавшему под него?
Моего противника отбросило назад. Из края рта вытекла струйка крови. Расширенными от боли глазами он зрел на меня. Затем внутри у него словно лопнула тетива, ноги подогнулись, и он рухнул ликом вниз на опилки арены.
Над ипподромом повисла тишина. Было слышно, как жужжат в воздухе мухи.
Затем трибуны взорвались криками:
– Слава скифу! Смерть язычнику! Лавры ему! На кол его! Сжечь в чреве Тавра107!
От обиды ипподром ревел и ругался. Ярость исказила лица зрителей. И лишь несколько идиотов поставивших на варвара и выигравшие до ста тысяч серебряных номисм, сидят и дико хохочут над всеми «умниками».
Впоследствии, я уже так не затягивал схватки, хотя противников мне искали по всей империи. Против меня выходили высокие черные нумидийцы, ловкие, увертливые агаряне, похожие на медведей бородатые лангобарды108, атлеты эллины, светловолосые мощные германцы.
– Никогда не зри в очи противнику… – поучал Яровит. – Они могут захватить тебя, аки коня опутывает аркан. Зри сквозь врага!
Как вода сквозь пальцы текли дни, месяцы, годы. Я стал известен во всей империи. Мне давали грозные клички: «Молния Зевса!», «Десница Геракла!», «Скифский лев!».
• • •
Я ел из серебряной посуды кушанья, которые не могли себе позволить многие из свободно рожденных ромеев. Меня угощали изысканными винами, которые я старался не пить, ибо они вызывали во мне холодную ярость и ледяную пустоту в сердце. Богатые ромейки даже из свиты василисы мечтали отдаться мне. Не раз я слышал, как они шептали друг другу:
– Когда я вижу сего варвара у меня между ног выступает роса любви. Даже эти шрамы не портят его, а вызывают страстное желание прикоснуться к ним…
– О-о да, подруга… Меня разбирает любопытство: он в любви так же неутомим, как в схватке на арене? В давние времена сей варвар с ложа Пульхерии или Феодоры109 встал бы – всемогущим!..
Мне эти блистающие красотой и драгоценностями ромейки, жены и дочери высших сановников империи – были безразличны. Я зрел сих женщин – там, на ипподроме… Там они визжали от восторга, созерцая окровавленные опилки арены, сломанные носы, выбитые челюсти, бездыханные, с переломанными ребрами тела бойцов. Там в их очах была звериная похоть и жажда крови… Нашей крови.
Я понимал их: каждая самка стремится к тому, кто сильнее – к победителю. Заполучить от него дитя – залог здорового потомства и выживания рода. Так у зверей, самка оленя, глухаря али волка, стоит и внимательно наблюдает, как самцы за нее – рвут друг друга в клочья.
Хозяин палестры – Леонид Аппий Грах, любил меня больше, чем жену. Еще бы… Я приносил ему немалый доход. Приходя ко мне, он так и здоровался:
– Привет, прибыль!
Дюжина рабов следили за моим здоровьем. Они разминали мне мышцы,
Площадь Тавра в Константинополе, где стоял гигантский бронзовый бык, и где проводились казни преступников. Осужденного через люк в боку, засовывали внутрь бронзового быка, а потом разводили под ним огонь.
Лангобарды – германское племя. Переводится, как «длиннобородые».
Пульхерия – сестра императора Византии Феодосия II (408 – 450 г. н. э.), имела большое влияние на брата. Период интриг, распутства, быстрых возвышений и падений. Феодора – жена византийского императора Юстиниана I (527 – 565 г. н. э.). Куртизанка, взошедшая на трон. Была танцовщицей театра «Парнай» в Константинополе, который по сути являлся публичным домом для высших сановников империи. Там и была замечена Юстинианом. Имела большое влияние на мужа.
