в чужие земли с благородной миссией – проповедью истинной веры!
– Мы должны осмотреть твое корыто! – выкрикнул ромей. – Если вам некого таить, то и бояться нечего!..
Тавр помолчал, затем крикнул:
– Добро, копайтесь… но окромя трюмных крыс – ничего не найдете…
– Спустить парус! – приказал он своим.
– Ты уже уразумел – кого они ищут? – спросил я, вытягивая меч из-под рясы. – Хочешь нас выдать?
Сак смерил меня презрительным взглядом.
– Я – тавр! – рявкнул он. – И мне плевать на сторожевых псов империи. Но одно дело рисковать ради добычи, другое – ради вас… Я должен посоветоваться со своими людьми. У нас в таких случаях, эта, как ее… демократия…
Команда комара уже стояла окрест. В руках холодно сверкали мечи, топоры, копья. Рожи у всех наглые, с волчьим оскалом. Очи горят в предвкушении драки.
– Ну, я жду! – буркнул Сак. – Кто хочет выдать наших гостей и попытаться ублажить ромейских собак, чтоб не кусались – отходи влево. Кто за то, чтоб пустить кровь ромеям – вправо. Сам он, повернувшись, отошел вправо и встал вызывающе, заложив руки за широкий пояс из зеленого аксамита120, что был накручен вкруг его торса и завязан морским узлом на левом бедре.
– Ты стал болтлив Сак, словно девка, – сплюнул седой тавр с косым шрамом через все лицо, в кольчатой агарянской броне до колен. – Командуй! Неужто ты решил, что мы предпочтем хорошей драке – личину ромейской суки, угодливо виляющей задом при окрике хозяина?
Лицо Сака просветлело. Заученным жестом он крутанул свой седой чуб и заложил его за ухо, вверяя себя Диве – Богине-матери тавров.
Его голос ударил, как бич надсмотрщика:
– Приготовить амфоры с нафтой, огнива и фитили! Антар, сажай своих на весла! Фенис – готовь парус!.. Всем к бою!
«Мирные» купцы быстро надевали доспехи, натягивали луки, доставали глиняные сосуды с горючим зельем.
– Попробуем надуть их… – сказал Сак своим соратникам. – Как только подойдут бортом, разворачиваем корабль и бьем клювом на ростре им в борт. Затем, отходим назад и попытаемся оторваться. Да помогут нам Боги ветров и вод!
Ромейский дромон приближался. Под его штевнем, украшенном медной головой Медузы-Горгоны, с клубком змей вместо волос, угрожающе торчали два рога-тарана, окованные бронзой. Катапульты и баллисты были в боевой готовности. Из щелей боевых башен торчали жерла сифонов, готовых изрыгнуть греческий огонь121. За высокими бортами виднелись гребни шлемов и частокол копий.
Едва дромон подошел вплотную к борту камара, как с его бортов полетели ужища с крюками, цепляя снасти и стопоря ход жертвы. Но не успели «вороны» с железными клювами122 упасть на палубу, как жертва резво прыгнула назад, обрывая канаты, обдирая о крюки борта, а затем, развернувшись буквально на месте, саданула дромон низко расположенным тараном в расписное брюхо. Сак правильно рассчитал направление ветра и волн, которые
Аксамит – бархат.
Греческий огонь – зажигательная смесь. Состояла из нефти, серы, селитры и других компонентов. Г.о. не гасился водой.
Ворон – переходной мостик с железным крюком на конце.
