конём по его венам, заставляя сердце биться часто и гулко.
Вивьера держалась спокойно, улыбалась и лишь чуть, единожды, дрогнувшие губы выдали её смятение.
– Моя любезная и очаровательная сестра Вивьера, – представил Лорок свою спутницу.
– Не зря ходят слухи о твоей красоте. Вивьера, ты удивительна, – восхитилась Ассия и мило улыбнулась.
– О твоей красоте тоже не молчит дром, но он умолчал о том, что ты жена благородного герта Равивэла, – спокойно проговорила Вивьера и лишь, Равивэл понял её укор.
– Вы знакомы? – поинтересовалась Ассия, не сводя глаз с девушки.
– Недавно, герт наносил визит брату, и я видела его, издали. Вы очень красивая пара, – закончила она, подтолкнув Лорока локтем.
Над стадионом поплыла Пирамида, оповещая всех присутствующих о первых результатах соревнований.
– Начинается самое интересное, нужно занять свои места, – сказал верб Лорок и, обращаясь к герту Равивэлу, предложил, – вы с нами.
Отказать вербу было недопустимо, но мучить Вивьеру было жестоко, и Равивэл замешкался, ища причину отказа, но Ассия поспешила озвучить решение раньше мужа и учтиво приняла предложение верба Лорока. Так случилось, что Равивэл и Вивьера сидели рядом, и он не сводил глаз с её мраморного профиля. Она, не проявляя никакого интереса к его персоне, наслаждалась тем, что творилось на стадионе и над ним, в воздухе, где продолжалась демонстрация наземных гонок, показывающая воздухоплавательные способности машин, кораблей и не поддающихся пониманию конструкций. Равивэл, болезненно переживая равнодушие Вивьеры, осторожно положил свою ладонь на её руку и её пальчики дрогнули. Сжав их чуть сильней, он ждал поворота её головы и взгляда светлых глаз, но не увидел ничего и лишился её руки, грубо вырванной из его ладони. Долгожданный перерыв внёс некоторую ясность в их отношения, но не обрадовал Равивэла. Верба Лорока отвлёк визор Плюм, явившись без жены и в своём незаменимом пурпурном плаще поверх синего мундира визора. Ассия переключилась на болтовню с, неожиданно появившимися знакомыми дамами, что позволило Равивэлу и Вивьере остаться наедине, среди шумящих зрителей Арены. Нежно развернув девушку к себе, Равивэл смотрел в её глаза, но не видел в них ни ненависти, ни укора. Маска равнодушия, надетая на лицо, не скрывала обиды, затаившейся в её глазах, и Равивэл знал: ей больно. Он мысленно подбирал слова утешения, и они начали звучать:
– Вивьера, – но она прервала его и заговорила, глядя прямо в глаза:
– Я люблю тебя, и ты любишь меня, я знаю, но будущего у нас не будет. Две золотые пластины сердцу не выдержать. Оно разорвётся. Разве я могу поступить так. Мы будем любить друг друга, но на расстоянии больше никогда не встретимся. Я смогу. – Она опустила глаза и, подняв их вновь, договорила. – Пусть так и остаётся.
– Оно разорвётся гораздо раньше, если я не буду держать твоих рук, целовать твоих губ и вдыхать запах твоих волос, – пылко говорил Равивэл, нежно
