что пока да. А вообще, приходите, сколько хотите, и чем чаще, тем лучше.
– Чаще не получится. У меня очень мало свободного времени.
Мы договорились заниматься два раза в неделю, по вторникам и четвергам. Платить за обучение Жора обещал два раза в месяц ни много ни мало – по сто баксов, а это для меня было целое состояние.
За истекший месяц я немного присмотрелся к Жоре и не нашёл в нём ничего такого, чтобы меня испугало или оттолкнуло от него. Это был довольно интеллигентный человек, умный, начитанный, с подчёркнуто аристократическими манерами. Его познания в музыке оказались гораздо более значительные, чем я ожидал. Он прекрасно ориентировался не только в классике, но и во всём том, что происходило в мире современного джаза. Его приоритеты – блюз и свинг. Любимыми исполнителями блюза были Би Би Кинг, Джон Ли Хукер, Отис Спанн, Браун Мак Ши, ну и, конечно, непревзойдённый Эрик Клэптон. Нет, это не всё! Он знал много, очень много имён, знаменитых и не очень, были и такие, о которых я даже не слышал; он сыпал ими, словно сеятель зёрна из решета, восхищаясь своими познаниями, при этом лицо его становилось лукавым, а в глазах появлялся блеск картёжного игрока.
– А что ты скажешь насчёт Хазмат Мадине? – спрашивал он меня, хитро улыбаясь.
– Наверное, ничего, потому что я даже не слышал о таковом, – отвечал я ему.
Лицо его воспламенялось, словно у победителя или, скорее всего, у препода, поймавшего студента на незнании темы, и он, уже назидательным тоном, продолжал:
– Творчество этой современной и, вместе с тем, экзотической группы простирается от традиционного американского джаза первой половины двадцатого века до авангарда семидесятых годов. Это блюдо, приготовленное из смеси раннего блюза и нью-орлеанского ритм’н’блюза с хорошей приправой от афро-кубинских ритмов и ямайского рокстеди, с гарниром от свинга и рокабилли. А какие инструменты используют они! Это, кроме банальных губной гармошки и флейты, дудук, валторна, октавин, сарюзофон, шенг и даже венгерские цимбалы!
Я мог только удивляться и вслух, неподдельно, восхищаться его эрудиции.
– А как тебе Snakefinger's History Of The Blues? – продолжал упиваться своими познаниями Жора.
Мне оставалось только пожать плечами, что было равносильно расписаться в своём невежестве.
Не зная этого человека, можно было предположить, что он представитель некоего аристократического общества, или, точнее, бомонда от искусства, но, ни как «вора в законе», эдакого криминального авторитета, которого боялась вся округа, включая и хозяина ресторана «Магнолия». В чём заключалась его настоящая деятельность, и чем он наводил страх на предпринимателей, рискнувших в это дикое время заняться бизнесом, я не знал, да, по правде сказать, и не хотел знать. Как бы то ни было, я проникся к нему некоторым уважением, да и с его стороны почувствовал тоже самое.
Глава 8. Разборка
В конце июня произошло событие, которое повергло меня в шок, перевернуло моё представление о человеческой жизни и о том, чего она стоит.
