было – настоятель-то ни одному предпочтения не делал. По изумленным лицам видно было, что монахи страдали. А тут еще мальчишка какой-то из-за колодца выскочил и бряк под ноги настоятельской свите.
– Не вели казнить, вели миловать, – орет наглец, а потом, подползая к настоятельскому плащу, шепчет. – От боярина я московского, от Тутши. За поводырем он меня послал.
12
Поводырем оказался верткий седенький монашек по имени Никодим с острым носом и с длинной реденькой бородкой. Он молча выслушал повеление настоятеля, и, ухватив за руку Тимошку, побежал к крепостным воротам. Монашек так быстро семенил своими коротенькими ножками, что на лоб Тимохи скоро выпала испарина. Хотя, если правду сказать, то испарина сперва выпала отнюдь не от быстроты хода, а от строгого окрика воротной стражи.
– А ну стой, – звонко крикнул Постреленку дюжий охранник. – А ну-ка повернись сюда оголец. Уж больно личность твоя мне знакома. Не тебя ли Кузьма с Ефимкой сегодня на городской площади ловили? Не тебя ли мы ночью в яму сажали? А ну-ка ликом ко мне своим повернись!
– Не его! – неожиданно громким басом рявкнул на охранника монашек и тот неловко перекрестившись, поспешно ушел с пути торопливо шагающих путников. – Его Господь сейчас для важного дела избрал, так что другого ищите для подозрений своих! Этому сегодня всё простилось!
За воротами на городском лугу московской процессии уже не было и, причем не было давно, так давно, что пыль по дороге уже улеглась. Пришлось Тимохе с Никодимом еще шаг прибавить.
– Правда, что ли в яму коломенскую тебя сажали? – спросил монах, когда городские ворота скрылись из виду.
– Да нет, обознались они, поди …, – замялся Тимошка. – В вашей Коломне вон сколько народу ходит. Здесь враз обознаешься.
– Ой, не ври мне. Ой, не ври, – погрозил мальцу пальцем Никодим. – Я ведь насквозь тебя вижу. Ты думаешь один такой ловкий что ли? Приехал ты из Москвы и решил посмотреть, что в коломенских погребах плохо лежит, а тут стражники цап-царап и в яму тебя. Верно?
– Верно, – густо покраснев, кивнул попутчику Постреленок, решивший соврать, чтобы монах отстал от него с противными вопросами. – В погреб хотел залезть, а тут стражник меня за шиворот да в яму.
– Ну, и как же ты вылез из ямы? – не унимался словоохотливый Никодим. – Она ведь глубокая у нас в Коломне. Ой, какая глубокая.
– Как, как? – пожал плечом Тимоха, – корень там, в яме торчал. Вот я за него уцепился и выполз.
– А молился ли ты отрок, когда в яме сидел? – шустро перебирая ногами в поношенных лаптях, продолжал вопрошать монах.
– Молился, – еще раз сказал неправду малец.
– Молодец, – кивнул жиденькой бородкой Никодим. – Вот тебе за молитву эту Господь и послал корешок тот на стене. Господь, он часто томящимся под стражей помогает. Не всем, конечно, а только тем, кто верует в него искренне. Притворным-то
