он приедет в Дженовию на благотворительный матч по поло, в котором примут участие папа и Рене, и бабушка вся испереживалась, что перед принцем Уиллом я опять накосячу, как во время телеобращения к народу Дженовии.
Как будто мне больше делать нечего, кроме как говорить с принцем Уильямом про платную парковку! Охохонюшки…
– Честное слово, я не понимаю, что с тобой творится, – говорит бабушка. – С тех пор, как мы приехали, ты постоянно витаешь в облаках. Даже больше чем обычно, – она прищуривается, а это не для слабонервных зрелище, ведь на веках у нее татуаж, который она сделала, чтобы по утрам не возиться с тушью и подводкой, а всецело посвятить себя тому, чтобы сбрить брови и нарисовать новые. – Ты же не об этом мальчике думаешь?
Этим мальчиком бабушка стала называть Майкла с тех самых пор, как я объявила, что только ради него живу. Ради него да еще ради моего кота, Толстяка Луи.
– Если ты имеешь в виду Майкла Московица, – ответила я бабушке самым царственным тоном, – то да, именно о нем я и думаю. Все мои мысли о нем, ибо его образ навсегда запечатлен в моем сердце.
В ответ – смешок.
– Телячьи нежности, – заявляет бабушка. – Это пройдет.
М-м, не хочу тебя расстраивать, бабушка, но нет, не пройдет. Я люблю Майкла вот уже лет восемь, за вычетом разве что тех двух недель, когда я почему-то решила, что втюрилась в Джоша Рихтера. Восемь лет – это больше чем половина моей жизни. Такую глубокую, нерушимую страсть просто так не вытравишь и не надо низводить ее до своих обывательских представлений о человеческих чувствах.
Однако вслух я ничего этого не сказала – уж больно острые у бабушки ногти, «случайно» ткнет – мало не покажется.
Вот только вряд ли: хотя Майкл и впрямь любовь всей моей жизни, и его образ навсегда запечатлен в моем сердце, но все-таки вряд ли я буду разрисовывать тетрадку по алгебре сердечками и цветочками и выводить красивым почерком «миссис Майкл Московиц», как делает Лана Уайнбергер (только она, само собой, пишет «миссис Джош Рихтер»). Не только потому, что страдать такой фигней – это уже перебор, и не только потому, что я не горю желанием подавить собственную идентичность, взяв фамилию мужа, но еще и потому, что, став консортом правительницы Дженовии, Майкл, разумеется, возьмет мою фамилию. Не Термополис. Ренальдо. Майкл Ренальдо. А что, кстати, классно звучит.
Еще тринадцать дней до того, как я снова увижу огни Нью-Йорка и темно-карие глаза Майкла. Боженька, дай сил дожить.
Его Королевское Высочество Майкл Ренальдо
М. Ренальдо, принц-консорт
Майкл Московиц Ренальдо Дженовийский
Уже семнадцать дней не видела Майкла.
Ну что тут скажешь? Если люди ХОТЯТ, чтобы их инфраструктуру уничтожали спортивные внедорожники немецких туристов, которые (внедорожники) жрут адовы литры бензина, – что ж, имеют право. Кто я такая, чтобы им мешать?
Ах да, извините, всего-навсего какая-то ПРИНЦЕССА.
