с длинными лапами, облезлых и с плохим гримом.
Не дождавшись пояснений, врач сказал: «Некоторые препараты вызывают потерю памяти, но…» Он запнулся. Он не хотел проявить невежливость к чудовищу, стоявшему перед ним в безлюдной комнате. Он достал из кармана ручку, щёлкнул, будто хотел что-то написать, но сразу же щёлкнул ещё и положил ручку обратно.
– Что? – спросил мужчина.
– Если вы отравились не алкоголем и не страдаете алкоголизмом, чем думаете, вы отравились?
Теперь они замолчали оба.
Врач вспоминал историю, рассказанную про мужчину медсёстрами. Его нашли между старыми, металлическими гаражами. Мужчина в бессознательном состоянии опорожнился в штаны. Куртка пропиталась рвотой. Медсёстры и санитары тянули жребий на то, кто будет его раздевать и мыть. Проиграла новенькая медсестра Лиза. Её вырвало в процессе работы на лицо мужчины при санитарах и других медсёстрах, из-за чего слухи об инциденте быстро разбежались по больнице.
Воспоминания усилили отвращение.
– Проверим, – сказал в итоге доктор. – Врач, который принимал вас в отпуске. Меня зовут Гегард Павлович Мангуш. Я назначил ряд дополнительных анализов, они прояснят ситуацию. Отдыхайте.
Врач попытался сохранить внешнее спокойствие. Он развернулся, заложил руки за спину и пошёл к выходу с демонстративной медлительностью.
– Да, и ещё одно, – сказал он из дверного проёма. – Я сообщил о вас в полицию.
Убийство
Ева Ловитина спала на кровати в ореоле настольной лампы, на груди лежал разворот книги. Красный цветочный халат вместе со стройным телом, мягкими чертами лица и тёмно-русыми волосами, превращали её в азиатку. Восточный образ рассеется, когда она откроет широкие глаза с каре-жёлто-зелёными сферами.
Кровать скрипела от малейшего движения, поэтому привыкшие к шуму уши Евы, не сразу отреагировали на хлопок входной двери. «Неужели пришёл», − подумала она и посмотрела в сторону проёма. Он не входил.
На кухне зазвенела посуда.
«Почему он не заходит?» − возмутилась Ева. Она встала, выключила лампу и прошла на кухню.
Григорий Ловитин наливал кофе. Ева прислонилась к его широкой груди, и он почувствовал аромат шампуня. Благовоние, обозначенное на этикетке, как запах полевых цветов, но нисколько не похожее на волнующий аромат только что распустившегося соцветия, отозвалось острым желанием. Ловитин отмахнулся от него. «Если бы не работа», − подумал он. Ловитин медленно отошёл, сел за стол и задумался о предстоящем выезде и вчерашнем происшествии.
– Опять вызов? – спросила Ева, столкнувшись с холодностью мужа.
– Убийство.
Ева на вдохе зашипела. «Ты же вчера дежурил» – сказала она на выдохе.
– Соню нужно подменить: у неё какие-то проблемы, – ответил Ловитин и отпил кофе. Напиток немного взбодрил его.
− А
