статус-кво в Центральной Европе от венгерского и германского ревизионизма, присоединение Бухареста к оси Прага-Белград не привело даже к признанию ими аннексии Бессарабии. Тем не менее, логика международных комбинаций придала Малой Антанте побочную «антисоветскую функцию», и Румыния приобрела дополнительные гарантии на случай войны с Советами[224]. Франко-польский (февраль 1921 г.) и франко-чехословацкий (январь 1924 г.) союзы связал, эту сеть соглашений на рубежах СССР с поддержкой со стороны самой сильной военной европейской державы 1920-х гг.
Советское руководство медленно адаптировалось к постреволюционной реальности и ожидало возобновления национально-классовой борьбы на своих западных рубежах, полагая, что новая «война начнется через 3–4 года… после окончания войны с Польшей и ликвидации Врангеля»[225]. После «германского октября» и провала коммунистического путча в Таллинне (1 декабря 1924 г.) невозможность завершить порыв 1917 г. советизацией соседних государств окончательно стала очевидной. В апреле 1925 г. Западный фронт, в полосе которого в первой половине 20-х велись частые столкновения с поляками и самостийными украинцами, был преобразован в военный округ. Несколько ранее (в феврале 1925 г.), констатировав «установление более или менее нормальных дипломатических отношений с прилегающими к СССР странами», Политбюро распорядилось прекратить направляемую советскими государственными органами «активную разведку» (диверсии) в Польше, «боевую и повстанческую работу» в других соседних государствах; при этом оговаривалось, что обстановка может потребовать возвращения к этим методам («например – Бессарабия»)[226]. Месяцем позже Политбюро создало особую «комиссию из представителей НКИД, ОГПУ и Военного ведомства для систематической разработки и систематизации имеющихся сведений, подготовительных действиях соседних стран»[227].
Главным выводом комиссии Политбюро явилось утверждение, что свершившийся «факт создания блока из Прибалтийских стран, Польши и Румынии таит в себе непосредственную угрозу безопасности СССР»[228]. Эта одобренная Политбюро установка стала основой подготовки страны к обороне на протяжении последующего десятилетия. Тремя годами позже, рассматривая предложения Госплана по военной промышленности, Политбюро ЦК ВКП(б) уточнило: «военная опасность угрожает [Советскому Союзу] главным образом со стороны Польши»[229]. «Нам нужно во что бы то ни стало, – разъяснял нарком Ворошилов, – быть на одном уровне с нашими ближайшими соседями – с Румынией, Польшей, Литвой, Латвией, Эстонией и Финляндией – со всей этой каемочкой государств, окружающих нас»[230]. Военно-политическая доктрина, утвержденная Политбюро в июле 1929 г., определяла все соседние с СССР западные государства как «вероятного противника» «на главнейшем театре военных действий» и требовала достижения паритета с ними по численности
Magda Ádám. The Little Entente and Europe (1920–1929). Budapest, 1993. P. 222–224.
К. Ворошилов. Будет ли война? М., 1930. С.15.
Протокол № 50 (особый № 37) заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 25.2.1925, п. 26//И.И.Костюшко (ред.). Указ. соч. С. 13–14. В подтверждение этого постановления Политбюро вскоре одобрило подготовленное комиссией Куйбышева – Литвинова – Уншлихта «Положение о подготовке диверсионных действий в тылу противника» – на территории Польши и Румынии (Протокол № 54 (особый № 41) заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 26.3.1925, п. 12. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 2. Л. 91 96).
Протокол № 54 (особый № 41) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 26.3.1925, п. 15. – Там же. Л. 92. Толчком к этому решению явилось проведение в Риге конференции военных экспертов Польши, Румынии, Латвии, Эстонии и Финляндии (30 марта-3 апреля 1925 г.), которую Политбюро расценило как «совещание генштабов» и «создание блока». О действительном (и весьма далеком от этого) содержании работ конференции см. – Marian Leczyk. Polska a sąsiedzi. Stosunki wojskowe. Białystok, 1997. S.121–125.
Протокол № 1 заседания комиссии 3 апреля 1925 г. (приложение к п. 1 протокола № 56 (особый № 43) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 3.4.1925). – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 2. Л. 109.
Протокол № 21 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 19.4.1928, п. 15. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 6. Л. 63.
К.Е. Ворошилов. Речь на VIII Всесоюзном съезде металлистов, 25.2.1928//Он же. Статьи и речи. М., 1937. С.251.
