взгляд стал стеклянный, словно он смотрел внутрь себя, затем зрачки полностью исчезли, затерявшись за защитной шторкой, отсекавшей зрительные помехи внешнего мира.
– Вхожу в тоннельный режим, – ответил он ей. – Можешь подключить шлейф к нейрошунту.
– Так прекрати это пока не поздно… – продолжал Крио. Помощница в этот момент подошла к нему сзади, и посмотрев сверху вниз улыбнулась. Вскоре он почувствовал, как концевик кабеля примагнитился к контактной площадке за мочкой. По телу прошла едва уловимая, но очень приятная дрожь. Он поежился. – Ай… Ты же видел синегубых. То, что ее ждет. Скоро она забудет о реальном, наш мир перестанет для не существовать и… – он осекся. – Порой мне кажется, что нас силком пихают туда, подальше от реальности.
– Так, харе болтать. Тем более на такие темы, – обрезал врач, и резким движением руки выдернул тонкий шнурок из торца подлокотника. Затем примагнитил себе за ухо. – Начинаю ввод нейроблокаторов. Для полного протокола диагностики мейна и всей периферии, мне придется прервать соединение с сознанием. Не пугайся. А то ненароком повредим клауструм и долговременную память. Тебе оно точно не надо.
На лице Стэра появилось едва заметное беспокойство. Резкие и угловатые движения, вздувшиеся на скулах желваки, плотно сжатые губы. От веселого и приветливого друга не осталось и следа.
Лазерный скальпель нервно закрутился в его руке и сердце Крио забилось предательски быстро.
Затем он провалился.
Что-то тяжелое и настойчивое, как поймавший добычу морской монстр, тащило на дно. В беспамятство. Забирало эмоции, топтало чувства, вырывало с корнем личное.
Последняя мысль вспыхнула яркой искрой на задворках разума и стремительно погасла.
Он был уверен. В этот раз все по-другому.
