в Ренетрии, Крио мог видеть ее только благодаря имплантам. Это было дешево и эффективно. В оптимизации был принцип бытия, именно поэтому такими системами управляла Великая Нейронная Сеть.
Здесь он родился, здесь он и рос. Застав Великую Крионизацию, день Надежды, а затем и День Плача.
Шэдоу была сшита по лекалам второго, наиболее многочисленного и опасного уровня. Того самого «лепрозория», где жили те, кто был недостоин спокойной размеренной жизни верхушки айсберга. Те, кто провинился перед обществом и не заслуживал прощения. Бракованные винтики непригодные для идеального мироустройства.
«Доступ в SHDW временно приостановлен!» – свалилось уведомление на зрительный имплант, и Крио кисло ухмыльнулся.
– Все-таки словил бан. Кретин…
Парень со звоном поставил пустую кружку на барную стойку и устало поплелся в душ. Стащил с себя гидросенсорный костюм, закинул в стирку, включил воду.
Какие бы цели не преследовал Перцептрон, внедряя в киберпространстве единственные две разрешенные игры, но своего он достиг. Крио больше не мог жить без вирта. Ему требовался постоянный уход из реала, дабы забыться… уйти от мнимой беспечности, отсутствия риска. Забыть боль утраты.
«Крио, напоминаю, что через два часа у тебя 10-минутный сеанс в Хранилище. Встреча с папой и мамой!» – пролепетал мелодичный женский голос голосового помощника в голове.
– Знаю, – прошептал он и уперся головой во влажную стенку душа.
Теплая вода струилась по телу, тщетно пытаясь смыть пену минувшего дня.
* * *
Жилые кварталы третьего уровня встретили жаром разогретого бетона, влажностью тропических ливней, тьмой – единственным безопасным временем суток, когда убийственное солнце скрывалось за горизонт.
Крио шел и чувствовал себя высохшим листочком, унесенным порывом ветра от родительского древа. Маленькой песчинкой во чреве гигантской бури миллиардного города.
Хранилище или крупнейший банк криокапсул, располагалось на самом высоком – шестом уровне. Возвышаясь над небоскребами гигаполиса, оно было напоминанием о былом позоре. Запекшимся клеймом прошлой власти. Власти людей, что не могли править без горьких ошибок, лжи, коррупции и вечно сваливающегося на общество тяжелого выбора.
Еженедельная встреча с родителями, была, пожалуй, одним из немногих правил в реале, которое Крио действительно любил. Ни давно наскучившая работа фиксером* (исправление ошибок в коде, для повышения стабильности сети), ни новые импланты, не могли в нем зажечь пламя надежды, что пылало в нем до Дня Плача. Даже просмотр топовых дримкастов* (трансляция или запись чужого сновидения) уже не будоражили эмоции, как прежде.
– Бринк, не желаешь фрэшнуть эфир? – вырвала его из раздумий дерзкая проекция.
«Бринк». Крио ухмыльнулся. Давно он не слышал это слово. В инкубационных его использовали достаточно часто. Значило «брат по инкубатору».
