они вершат суд? Несут добро? Приносят баланс? С-с-с… Чушь собачья! Они настолько тупы, что решением всему видят силу. А даймоны… – он нагнулся и выпустил облако пара прямо в лицо Крио. – Крысы, мать их. Терпеть не могу. С-с-с… Сидят в своей помойке под названием Хайвей и гадят нам на голову, как сраные птицы. Задолбишься головной имплант обновлять против поделок этих уродов… Про киберполицию вообще молчу. Шлюхи многопортовые… Продались всем синдикатам уровня… Беспринципные твари… – Хас плюнул в сторону собеседника и заржал.
Разум Крио заволакивала дымка агрессии. Прилив адреналина заглушил шум толпы, чествовавшей появившегося на арене воина. Окружение отошло на второй план. Пространство углубилось. Воздуха не хватало, внутри сжималась пружина… готовая выстрелить в любой момент.
– Неужели в твою крошечную черепную коробочку, закралась мысленка, что плекс боится смерти и ты можешь угрожать ему своим самотыком? – курьер сам не уловил момент, как перевалился через стол и, схватив за грудки торгаша, поднял того над сидением. – Забыл, что за порчу имущества Плексирона грозит срок?
Черная маска застыла в считанных сантиметрах от приплюснутого мокрого носа. Тело барыги превратилось в сплошной нерв, зрачки в лезвие, когти, прорвав перчатки, заскрежетали по поверхности стола.
Крио накрыло совсем иное чувство. Подступила тошнота, в голове загудело. От макушки до пят растекалось странное тепло, словно он отдалялся от своего тела.
– Вздумал мне в бошку лезть? – тихо прошипел наркоторговец.
В звериных глазах промелькнуло нечто еще, что-то загадочное, от чего лицо мутанта исказила гримаса бычьего гнева. Правая рука скользнула к оружию, ногами он оттолкнулся от пола, так, что стул резко качнулся, вырывая его из грудного захвата.
Послышался треск рвущихся ниток, скрежет ножек о металлический пол. Мгновение и он притянулся обратно к столу, быстро найдя точку равновесия. Пистолет вновь был направлен в лицо курьера.
Как в замедленной съемке Крио видел, как барыга нажал на спусковой крючок.
В алой розе порохового взрыва из дула появилась пуля. Внутри похолодело. Чувства возвращались, а вместе с ними и осознание, что конец близок, как никогда. Он ощущал животный первобытный страх. Такой острый, такой реальный. Привкус смерти.
Рефлекторно плекс согнул ноги в коленях, чтобы упасть вниз. Придал себя силе гравитации, в надежде избежать расправы. От угла поражения зависело многое!
Послышался звон рикошета. Сноп искр показался у тонувшего во тьме потолка.
Все стихло, но ненадолго.
По клубу прокатилась волна ЭМИ всплесков: тела окаменели как в нелепой детской игре, все звуки кроме продолжавшей играть музыки исчезли.
Стазис. Принудительный перезапуск головного импланта, в простонародье – мейна… полная беспомощность.
Так работал «Цербер», всем известная разработка
