раз представляла её, мысленно беседовала, и вот теперь перед ней живой настоящий человек, а не игра воображения.
– У нас ничего особенного нет, – начала Розалина, подходя к столу.
– Я не привередлива, – заверила Эри. – Вы итак помогли нам, приютили. Это уже очень много.
Она на мгновение посмотрела в голубые глаза матери и быстро отвела взгляд.
– Ты хорошо говоришь по-человечески, – понизив голос, отметила Розалина. – Ты полукровка?
– Да, выросла в Западной Лансии.
– У тебя милое человеческое имя.
Эри кивнула, не зная, что ответить.
– А могу я спросить? – осторожно начала Розалина. – Кто твои родители? Если это не слишком бестактный вопрос…
Эри глубоко вдохнула и посмотрела матери в глаза.
– Я их не знаю, – ответила она. – Меня бросили в младенчестве.
– Очень жаль это слышать, – качнула головой Роза. – Как же ты выжила?
– Помогли хорошие люди.
Эри опустила глаза, понимая, что дальше продолжать разговор будет только тяжелее. Зря она пришла.
– А если бы ты встретила свою мать? – предположила Розалина. – Что бы ей сказала?
– Не знаю, – она мотнула головой. – Это так сложно… Наверное, хотела бы ее понять, и в то же время… Как она могла? Родную плоть и кровь…
– Это все печально, – согласилась Роза. – И, конечно, тебе решать, простить или жить дальше с болью.
– Понимаете, – начала горячиться Эри. – Если человека бросить в детстве, он на всю жизнь останется брошенным! Что бы дальше ни произошло.
Женщина ласково улыбнулась и сказала почти с интонацией Корда:
– Но ты не одна в целом мире. Человек перестает быть один, как только протягивает руку другому. И здесь уже неважно, кто и когда тебя бросил. Да и если подумать, неужели ты сама ни разу никого не оставила?
Эри замолчала и посмотрела на свои скрещенные замком руки. Оставила? Она? Ну, допустим, да. Бросила Шадер, но ведь после смерти Анжелы там невозможно было оставаться. Бросила Фридлина и маленького Лина в Нюэле, но за ней гнались Охотники. Бросила Красных лис и бросила Ульрику, но она хотела вернуться к Корду. А потом? Потом словно подхватил поток и нёс, уже не оставляя выбора. Она попала к эльфам, вроде прижилась. Но всё равно ушла, помогла бежать заключенным, потом оказалась у Синих волков и, наконец, в Роване. Тирк бросил её первым. И из Рованы надо было возвращаться в Лансию. Нет, всех она бросала обоснованно. Разве что… Разве что Рикки…
– Чаще у меня не было выбора, – ответила Эри после долгого молчания. – А иногда… даже не знаю, считается ли это. Ведь бросают слабых… Но я знаю, что из-за меня произошло много нехорошего… Это как проклятье.
– Чувство вины – плохой попутчик, – возразила Розалина.
– Но как тогда разобраться в себе?
– А не надо, – покачала головой мать. – Кому от этого будет лучше? Ты живи, делай, что считаешь нужным, а разбираться
