жуть, многоглавая гидра,Никогда на груди не имела креста,
В том месте зияет хмельная палитра,
Из которой зачерпывает красота.
Скиталец
Мимо касс и разбитых корыт,
Потеряв смысловые мерила,
Вдаль иду, где как будто крушит
Вседержитель держателей мира.
Обвивает вселенская скорбь
Парадигмы наук, паранойю.
Бой за счастье и йогов, и орд —
Под эгидой злосчастного сбоя.
Мне рассудок дорог не мостит.
Возгоняя мечты-убежденья,
Путь держу без понятья, инстинкт
Облюбовывает направленья.
Я видал забастовку пространств,
Где рвешься вперед – и ни с места;
Даже ветры немеют, представ
Перед ужасом этой сиесты.
Пусть неведом вердикт бытия
За каймой моего лабиринта,
Каждый шаг избывает меня
Как заложника ложного быта.
Обстоятельства
На перекрестках гульбы и пальбы
Синим пламенем часто горит светофор.
Каждый, в таком облученье побыв,
Увидел несбыточности серый фон.
На торжествах под красой куполов
Изъязвляются ризы, каноны и мирт,
Когда, отвечая на (Шивы ли?) зов,
Шило, мешок разрывая, острит.
В тайной глуши Древо Жизни растет,
Повсюду отбросив наместницу тень.
В миг удачи искрит теневой оборот —
Очарована блёстками вся канитель.
Над рокировкой кровавых забав,
Роковой неразлучностью харь и харит,
Себя соблазнительно разрисовав,
Призрак спасенья блаженных дурит.
Медитация
Тихие сумерки, бледно
подкрашенные закатом.
Эманации доли и воли
сплетаются в виде гирлянд.
Огульная потусторонность
зомбирует координаты.
Нежно мотивы простраций
поглаживают миокард.
Вещая тишь усыпляет
кармические законы.
Тиски узколобости гложет
сакральный дурман.
Мозг превосходит
проблемы свои, закаленный
невразумительным опытом
прошлых нирван.
Каждый ген ощущает себя,
как помазанник-гений.
Самомнение-сан
объявляет сансаре бойкот.
И это пройдет. Но сперва
звездопад откровений,
как виртуозный бродяга,
на что-то пойдет.
Рутина
Космогония действует крайне удало:
Хоть в космосе ей побывать не пришлось,
Она строит его
