плеснул диве ещё теплого глинтвейна. Звезда спорта собралась с мыслями и продолжила.
***
Я вошла в зал и начала проводить разминку. Гоняла студентов с азартом, мне было весело. Спустя два часа я обратилась к ним:
– А вы знаете, у кого сегодня день рождения?
– Да, у N.! – нестройным хором ответили они.
– Да? – очень натурально удивилась я. – А я вообще-то имела в виду нашего великого и прекрасного основателя академии. Но в любом случае поздравляю вас, N., с праздником. В честь чего тренировку на сегодня заканчиваем.
– Ура! – закричали студенты.
– А у вас, Тан-Ни, после нашей тренировки есть ещё занятия? – вдруг при всех спросил N..
У меня даже перехватило дыхание.
– Да, у меня ещё одна группа студентов, – как можно равнодушнее ответила я.
– Понятно, – ответил он.
А я осталась в пустом спортивном зале, где прорыдала до начала следующей тренировки, то есть где-то минут пять.
Семестр, который по контракту, я должна была отработать в академии подходил к концу, подходили к концу и мои силы. Казалось, что я не могу думать ни о чём другом, кроме N. и предстоящих с его группой тренировок. Я, словно безумная, искала самые сложные и хитрые схемы подготовки, чтобы ни одно занятие не было похоже на предыдущее. Мне почти каждую ночь снилась их группа – но это в случае, если мне удавалось хоть на час задремать.
Я сильно похудела. Вообще аппетит пропал. Казалось, что внутри в меня насыпали тлеющий уголь, который безжалостно жёг меня, не давая покоя. И стоило N. бросить на меня взгляд, как пламя вспыхивало, заставляя меня мучиться от неуместных чувств.
И уже мой тогдашний тренер Ори начал что-то подозревать:
– Ты теряешь форму – завязывай с тем контрактом в академии. Надо думать и о своей карьере. Давай я свяжусь с руководством академией, и нормативы у твоих студентиков принимать у будет-то другой?
Наверное, я так изменилась в лице, что тренер никому не звонил и больше эту тему не поднимал. А ведь Ори был для меня как отец! Пусть брюхо той морской твари будет ему пухом!
Хотя, возможно, он был прав – мне следовало прекратить вести у них тренировки, но я не находила в себе сил, чтобы отказаться. Так пришёл день сдачи нормативов.
***
Тан-Ни закрыла глаза, вспоминая прошлое. Фарфоровая кожа на скулах зарумянилась не то от воспоминаний, не то от глинтвейна. Ресницы трепетали. Сан Саныч не решался прервать паузу. Тан-Ни открыла влажные глаза и хрипло произнесла:
– Прежде чем я закончу свой рассказ, налейте мне обычной воды. В горле пересохло – совсем как тогда.
Флинт плеснул в стакан отличной минералки – идеально прозрачной. Её доставляют с одной далёкой планеты, сплошь покрытой горами.
Тан-Ни залпом осушила стакан.
