смотрел на Петровича, Валера как будто исчез из его поля зрения.
– Знаешь что, отец? Иди-ка ты домой. Мы тут сами, без тебя, разберемся.
Однако уйти не вышло. Валера натянул поводок и скомандовал Петровичу «сидеть!» Тот тихо заскулил от страха и обиды.
– Голос, Петрович! – велел Валера.
Тесть молчал. Валера вытащил пистолет.
– Голос, я сказал!!
Саша изумился, снова посмотрел на Валеру: ты что, совсем обалдел? Пистолетом в живого человека тычешь!
– Будет дурить, так я из этого живого быстро мертвого сделаю, – посулил Валера. – Лай, Петрович!
Тесть залаял, с каждым выдохом все злее, все страшнее.
– Гау! Гау! Гау!! Чтоб ты сдох! Сволочь такая! Я тебе в отцы гожусь, а ты меня собакой лаять заставляешь! Да я тебя… Я тебе горло перегрызу! Понял?! Голыми руками задушу!
Не выдержав, Петрович бросился на Валеру. Тот небрежно, но как-то очень чувствительно ударил его в грудь. Петрович отлетел, повалился на землю, застонал. Лицо у капитана стало очень серьезным.
– А вот это ты, Валера, зря сделал. Бить старого человека – это даже для бандита перебор.
Петрович скулил, лежа лапами вверх.
– Сволочь, сволочь какая… Саша, покажи ему козью морду.
– Не волнуйся, Петрович, он свое получит. Сам-то до дома доберешься?
– Ничего, смогу… Ты, главное, осторожно. У него ведь пистолет.
– Не беспокойся, отец. Все нормально будет. Иди.
Тесть с трудом поднялся, не оглядываясь, потрусил прочь.
Саша повернулся к Валере. Тот стоял, направив пистолет прямо ему в лицо. Ага, понятно. Сразу стволом в морду. Какая пошлость! Они же вроде как поговорить собирались. Да, собирались. Но Валера передумал.
– Не о чем нам говорить, – сказал он. – Прощай, Саша. Мир праху твоему.
Секунду Валера смотрел на Сашу, а Саша – на Валеру, прямо в черный, пустой, идеально круглый глаз пистолета. Секунды тянулись неимоверно долго, и Саша, наконец, выдохнул, поняв, что Валера не выстрелит, что он только попугать его хотел. И, выдохнув, капитан открыл рот, чтобы со смешком сказать: ну ладно, хватит, сдаюсь… но тут ударил гром, и во всем мире сделалось очень тихо.
Да, сделалось тихо. И не только тихо, но и очень темно. И еще пусто, как будто пустота вылезла из пистолета и заполонила весь мир. Не было теперь ни Саши, ни Валеры, ни Петровича, ни Женевьев. И даже Кати уже не было. Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и только дух Божий носился над водами.
Да, так бывает, и ничего тут нового нет. Потому что когда убивают человека, на миг исчезает весь мир. На короткое мгновение исчезает, но совершенно, полностью. И всякий раз Бог страшным усилием восстанавливает мир таким, каким он был до этого. Хотя и не совсем таким – одного человека в нем уже нет. Те люди, которые находятся неподалеку от места убийства, могут почувствовать это мгновение. Им кажется, словно на короткое
