преподобный Серафим Саровский, поясняя как бы специально для гостя-миротворца, что это внутреннее миротворчество – залог успеха в миротворчестве внешнем.
Вспоминал владыка и о Великой Отечественной войне, и о том, что в послевоенные годы, когда он начал своё священническое служение, буквально в каждой записке, подаваемой за упокой, были имена убиенных воинов. Конечно, баптисту Билли Грэму, должно быть, не очень было понятно, что такое – заупокойные записки и зачем вообще молиться за умерших, поскольку наверняка он считал это бесполезным занятием. Ну, а понял ли он намёк на то, что и сегодня продолжается война за души (в которой был наголову разбит митрополитом Алексием), этого мы уже не узнаем.
Паломничество из Пюхтиц на Валаам с матушкой Варварой
Одним из важнейших открытий, которое я сделал в первые же дни и недели моего пребывания в Пюхтицкой обители – причём вопреки насаждавшейся в те годы советской пропаганде, что, мол, в монастырь идут «только люди, не способные достичь чего-либо в обычной жизни, то есть бездарные и ни к чему не годные», – было то, что в обители я встретил много разносторонне одарённых сестёр: монахинь и послушниц. И прежде всех в этом ряду я хотел бы отметить настоятельницу игумению Варвару (Трофимову). Она была первой игуменией, которую я видел в своей жизни и благодаря общению с которой у меня, тогда ещё неофита, сформировалось представление о том, какой должна быть игумения. Позже, встречаясь с другими игумениями, я невольно сравнивал их с матушкой Варварой и приходил к выводу, что наша пюхтицкая игумения Варвара может служить прекрасным примером для подражания.
Попробую описать мои первые впечатления: роста чуть выше среднего, статная, немного полноватая, но это только придавало ей солидности, лет около пятидесяти. Лицо круглое, белое, чистое, нос прямой, глаза большие серые; красиво очерченная линия рта и безупречный ряд белых зубов. В общении с людьми внимательная, ровная, никакого высокомерия, ко всем благожелательно настроенная. Речь правильная, голос глубокий, бархатистый, тембр приятный. При этом во взгляде, голосе и во всём её облике неизменно ощущался твёрдый характер человека, как будто рождённого руководить.
Очень скоро я обратил внимание, что матушка управляла обителью с улыбкой: с улыбкой выслушивала просьбы своих сестёр, с улыбкой направляла их на послушания, с улыбкой говорила: «Бог в помощь, сёстры!», когда заставала сестёр за той или иной работой. И если матушка переставала улыбаться, то сёстры, да и монастырское духовенство сразу понимали, что что-то идёт не так и появилась какая-то серьёзная причина, что матушка показала таким образом своё недовольство. По пустякам или из-за лёгких провинностей сестёр игумения Варвара брови не хмурила и не давала досаде украсть улыбку со своего лица.
На церковной службе матушка редко молилась на «местечке» – в игуменском кресле напротив храмовой иконы Успения Божией Матери, – чаще всего
