на приготовленный для тебя нож? Женщины, которые растворяются во вторых половинках, которые кажутся слабыми и беспомощными, на самом деле в тысячу раз сильнее других людей. Как нужно быть в себе уверенной, чтобы прыгать в бездну и не знать, что тебя там ждет: сталагмиты или мягкая перина? Легче обходить пропасть стороной и под разными предлогами не прыгать. Пусть тебя даже будут считать конченой сукой.
– Одно слово, описывающее твое состояние в глобальном смысле.
«Тоска».
– Счастье.
Татум говорила ровно. Старицкий прострелил ее взглядом.
– Ты говоришь правду?
«Нет».
– Конечно.
Баржа кренилась влево.
Она натянуто улыбнулась.
– Как одним словом, оглядываясь назад, ты бы назвала свои ошибки?
«Веский повод для самоубийства сегодня же вечером».
– Опыт.
В горле запершило, глаза заболели от напряжения. Тошнота похмелья поднималась к горлу. Дрейк упрямо смотрела в чашку с чаем. Баржа теряла равновесие.
– Ты сожалеешь о принятых решениях в прошлом?
«Бесконечно».
– Нет.
– Это хорошо, мудро считать свои поступки опытом, это может уберечь от лишних переживаний.
Татум сглотнула.
– Определенно.
Пять ложек сахара в чашке и подступившие слезы. «Браво, мамочка, мне лучше».
Доктор заметил, что девушка больше не сможет отвечать на его вопросы. Ее потряхивало, губы дрожали, на дне глаз плескалось отчаяние.
Назначил следующий сеанс через неделю, попрощался. Ей нужно привыкнуть.
Она так вызывающе себя вела: лукавые улыбки, поглаживание сине-бордовой шеи – одна в комнате девушка не грустила по выходным. Да и он, взрослый мужчина с четырехлетним стажем работы, смотрел на нее, как на молодую учительницу смотрит третьеклассник. Черт бы ее побрал, шлюха мелкая.
Считает себя самой умной.
Беззащитная, хрупкая, мелкая потаскуха.
Татум взяла себя в руки, восстановила самообладание, повернулась к доктору. Короткий же был сеанс. Дрейк сделала пару глотков чая, они попрощались, пожав друг другу руки, и его – ассоциировались у Тат с властью и сексом. Хотя и психолог он вроде не отвратительный: знал, сука, на какие точки давить.
Татум прошла мимо стеллажа с книгами – не сдержалась, переставила энциклопедию на свое место; Старицкий снисходительно улыбнулся.
Дрейк наклонилась, взяла со стула в коридоре свои пальто и шарф, похабно оттопыривая зад. Улыбнулась мужчине уже в дверях.
– Спасибо. Вы мне очень помогли, Андрей Игоревич, – проговорила то ли с сарказмом, то ли с подтекстом, он понять не успел: Дрейк скрылась за поворотом, а у него в ушах звучало собственное имя с кисло-сладким привкусом.
У него на нее большие планы. Учитывая поведение Дрейк, будет
