внизу живота свело до сих пор не забытой болью. Ива бездумно прижала ладони к чреслам, защищаясь.
Бран истолковал жест по-своему:
– Соскучилась, поди?
Он резко подался вперед, хватая девушку за руку пониже локтя. Та забилась, но, как ни старалась, не могла выдавить из горла крик о помощи, будто бы кто-то рот заткнул. Ей ли не знать: кричи не кричи, никто не явится, не спасет… А Бран одним движением намотал косу на здоровенный кулак, вынудив запрокинуть голову, прижал к себе, напоминая о страшном:
– Потерпи, любушка! Скоро моя станешь!
Шершавые обветренные губы коснулись шеи, и Иве почудилось – прокусит, ровно хорь курице. А и лучше бы прокусил, хоть мучиться недолго! Ей казалось, что кричит, на деле же девушка едва слышно шептала:
– Пусти! Пусти, Бран! Пожалуйста… Я не хочу!
Здоровенная лапища стиснула выпуклость под поневой.
– Что ж это не хочешь? Еще как хочешь! – добродушно хохотнул молодец. – Мне всяко виднее.
– Пожалуйста, пожалуйста…
Воровато оглядевшись, Бран ловко распустил ворот на ее рубахе и запустил в него загребущую ручищу, пощупал, больно дернул:
– Тише, люба моя, тише! Не то услышит кто!
Ива и рада бы завизжать, да снова памятью вернулась в страшную ночь. Снова стояла недвижимая, как покойница, и не могла… не в силах была оттолкнуть. Только все шептала, умоляя жениха остановиться. Распалившись, Бран потянул ее за сарай, в темный угол. Там, меж забором и стеной, за зарослями малины, никто их не разглядит. Что сделает там с нею? Задерет подол, не дождавшись права мужа?
– Сейчас, любонька, сейчас! Не в силах уже терпеть! – хрипел он, подталкивая ее к укрытию.
А не лучше ли покориться? Ива безучастно смотрела на приближающуюся тень и все думала: если закрыть глаза, может, и правда стерпится? Иным девкам куда меньше с женихами везет. Ей, хилой дурехе, первый красавец достался, так что же она упирается? Если просто не смотреть… Если покориться…
Кузнец больно вжал ее щекой в стену, заломил, думая, верно, что обнимает, сунул руку под поневу… Ива смотрела на сторону пустыми глазами. Не просыхающая в самую жару черная лужа под стрехой сверкала зеленью. Нужно просто смотреть на нее, не отвлекаться, пока все не кончится. Покориться. Не думать. Все одно никто не поможет – кричи не кричи. Покориться…
Черная лужа шелохнулась, словно подул сильный ветер. Застоялая вода потянулась к ней, как живая. В черной глади на мгновение проступило лицо… Иву ровно ледяной водой окатили, смывая оцепенение. Она мотнула головой назад, и кузнец взвыл, зажимая рассаженный затылком нос.
– Ты чего?!
– Я сказала, пусти! – негромко, но твердо велела девушка. Она отскочила от него резвой козой, оказавшись на свету, готовая, чуть что, броситься наутек. – Что тогда не хотела, молила не трогать, что сейчас! Не люб ты мне боле!
Бран утер кровь и махнул на нее рукой.
– Бабы! – легкомысленно
