общий разговор. Потом он откинулся в кресле, сложил на груди свои крошечные ручки, сомкнул еще более крошечные ножки и защебетал. Иногда Будберг прерывала его своими торжественными интонациями, говоря о нападении Германии, о защите Франции. Это была речь старика, более мягкого, чем он мне запомнился, озорного, с немного потухшими глазами, по-своему доброго и веселого. За одну шутку его выгнали из эфира, за другую – из «Daily Mail»290. В целом он производит впечатление отрешенного, довольного жизнью маленького человека; сознает свою никчемность; склонен порицать любое притворство; рассказал об отце – «профессиональном игроке в крикет»291; доволен своим положением, как мне кажется, и все еще испытывает необычайный интерес к жизни. Он хотел бы дожить до 170 лет. Сейчас ему 70. Если бы его увидели за прилавком, то приняли бы за типичного маленького занятого бакалейщика. Я так и не смогла обнаружить никакой грандиозности за его острым языком. И я подозреваю, что, когда Уэллс глубокой ночью думает о своей Троице, перед ним лежит множество книг, которые он справедливо считает мусором, и он перебирает бесчисленные разрозненные страницы; затем ворчит на культуру, но помнит, что проделал огромную работу; и думает, что не все из этого забудется; и довольствуется славой от Бромли292 и Кента до Риджентс-парка; баронессой; и, я полагаю, самыми большими в мире тиражами.
Пишу, пока снег падает на мой световой люк и становится темнее; мы не едем в Родмелл; мне не придется вручать призы молодым любителям-заводчикам животных; ждем, не расскажет ли мистер Рич из «Rich & Cowan»293 что-нибудь о мисс Лэнг.
Легкое беспокойство уже окутывает меня, как туман, – прелюдия к выходу романа «Годы». Мисс Беван прочла гранки, но ничего не сказала; мисс Уэст, предположительно, прочла и ничего не сказала. Полагаю, то же самое стоит ожидать и со стороны моих друзей. Надо поглубже погрузиться в «Три гинеи» – так, чтобы другие голоса были едва слышны. Меня ждет безмерная угнетенность, но я не сомневаюсь, что смогу выжить.
12 февраля, пятница.
Почему я пишу здесь? Только потому, что чертовски волнуюсь. Сегодня в четыре часа Л. идет к врачу на Харли-стрит, чтобы получить заключение и узнать, с чем связан повышенный сахар: с диабетом, с предстательной железой или с чем-то менее серьезным. И я должна буду посмотреть фактам в лицо, сохранить хладнокровие и держать себя в руках, если диагноз окажется плохим. Мне помогает только работа. К такому выводу я пришла вчера вечером. Возможно, болезнь излечима. В любом случае скоро мы все узнаем, если только врач не будет держать нас в напряжении.
Сегодня очень хороший холодный день, и мы поедем прямиком в Родмелл, где состоится собрание Лейбористской партии, а на ужин придет Квентин. С 28 января я усердно пишу «Три гинеи», и надо продолжать в том же духе. Даже если мне не удастся закончить книгу, а я думаю, что удастся, то это моя единственная поддержка. Я довольно хорошо проработала план и считаю, что могу быстро и грубо вместить в выбранную форму все, что захочу. Разные люди постоянно
Британская ежедневная газета-таблоид, выходящая с 1896 года.
Отец Герберта Уэллса, Джозеф (1828–1910), не состоялся как предприниматель (торговец в Бромли) и, будучи профессиональным крикетистом, зарабатывал на жизнь игрой.
Крупнейший город на юго-востоке Большого Лондона.
Издательство, располагавшееся в Лондоне по адресу Бедфорд-сквер 37.
