икота, потому что вы меня уже достали!
Под лестницей что-то скрипнуло, а потом раздался грохот.
– Этиль?! – рявкнул Демаре, перегнувшись через перила.
– Я… тут… проверял. – Дворецкий выполз из-под лестницы с самым несчастным видом и физиономией, менявшей оттенки с невообразимой скоростью: от пепельно-серого до помидорно-красного. – Кажется, в этой каморке давно никто не убирался. Надо уволить горничную…
– Этиль, – зловеще протянул Алмазный король.
– Я пошел, мируар Демаре. Еще столько дел. Столько дел…
Жутьена как ветром сдуло, после чего его величество снова повернулся ко мне. Выглядел он устало, если не сказать больше, и на миг меня даже совесть цапнула за голую пятку. Но только на миг.
– Как вы догадались, что он там?
– Да он же постоянно подслушивает. Серьезно считаете, что ваше присутствие удержит его от шпионской деятельности?
Алмазный монарх вздохнул:
– Ладно. Кажется, я понял, что вы имели в виду, когда говорили про унижение.
– Да, это здорово бесит. Особенно, когда тебя тащат по полу на глазах у других. Сначала обидно, конечно, но потом хочется огреть того, кто тащит, чем-нибудь тяжелым.
– Вам до сих пор хочется меня огреть?
– Нет, это был второй этап. А я сейчас нахожусь на третьем: когда уже, наоборот, не хочется. Иметь ничего общего с тем, кто так со мной поступил.
– Селани, я правда пытаюсь с вами помириться.
– Правда пытаетесь? – недоверчиво сощурилась, а потом кивнула: – Хорошо.
– Хорошо? – Демаре приподнял бровь.
– Ну что же я, зверь какой, что ли.
Он шагнул ко мне, но я выставил вперед руку.
– Подождите. Я еще не договорила. В прошлый раз, когда вы хотели помириться, все тоже шло хорошо, поэтому мне нужны гарантии.
– Гарантии? – как-то тяжело уточнил Алмазный король.
– Да, что вы настроены серьезно и не будете себя вести, как при затянувшемся приступе шизофрении.
– Приступе чего?
У них нет шизофрении?
– Это, знаете, беспричинные смены настроения. Когда вы такой весь белый и пушистый, а потом набрасываетесь на людей.
Демаре сжал зубы.
– Вам это нравится, да? Нравится надо мной издеваться?
– Нет, – подхватывая туфли, сообщила я. – Просто хочу оценить серьезность ваших намерений в ваших попытках восстановить дружеские отношения.
– Дружеские.
– Разумеется.
Его величество шагнуло ко мне так резко, что я с трудом заставила себя остаться на месте. Сначала – потому что вспомнила печальную историю с полетом с холма, и только потом – потому что любое бегство сейчас было бы равносильно поражению.
– Когда мы танцевали, вы были настроены совершенно иначе.
– Ой, да когда это было, – отмахнулась я, чувствуя, как начинает покалывать
