ектив Михаил Лазарев. Ему было уже за сорок, но он выглядел моложе своих лет: острые черты лица, ясные, хоть и уставшие, глаза, короткие каштановые волосы, тронутая седина, и усталое выражение, которое не могла скрыть никакая улыбка. Лазарев давно привык к одиночеству своей работы и мраку города, который раз за разом скрывал под собой новые загадки.
Он сидел за деревянным столом, перелистывая старое дело, когда услышал мягкий стук в дверь. Звук вывел его из задумчивости, и он поднял голову. В дверях стояла молодая женщина. Она была одета в тёмное пальто, капли дождя сверкающие на её плечах, словно бриллианты, мокрые от дождя волосы спадали на плечи, а взгляд её серых глаз был полон отчаяния и решительности одновременно.
– Могу я вам помочь? – произнёс Лазарев, стараясь сохранить профессиональную холодность, хотя уже знал: за этим взглядом кроется что-то большее, чем просто просьба о помощи.
Женщина не отвечала, изучая его с какой-то скрытой тревогой, пока наконец не прошептала:
– Моей сестры нет уже три дня. Никто не знает, где она, и полиция… Они сказали, что, возможно, она сбежала, – голос её дрожал, но в глазах отражалась решимость. – Я знаю, что она не могла просто уйти. Её кто-то забрал, я уверена.
Лазарев кивнул, приглашая её сесть, и достал блокнот. С таких слов обычно и начинались его дела: краткий пересказ, тревога на лицах клиентов, неуверенность в том, что они делают.
Лазарев слушал её рассказ, делая заметки в блокноте. Её звали Анна, и она пришла к нему, потому что уже теряла надежду. Её сестра, по её словам, была спокойной и уравновешенной девушкой, недавно вышедшей из университета. Они жили вместе, и Анна твёрдо верила, что сестра не могла бы так просто исчезнуть.
– Полиция уверена, что она ушла добровольно? – спросил Лазарев, изучая её лицо.
– Они говорят, что следов насилия не было, – Анна нервно теребила подол пальто. – Но я чувствую, что это не так. Она не могла просто исчезнуть… Мы всегда говорили друг другу, куда идём.
Лазарев замолчал, чувствуя, что здесь кроется что-то глубже. Он видел таких людей раньше: близких, готовых сделать что угодно ради правды. Анна была одной из них. Она принесла фотографию сестры – молодая женщина с светлыми волосами, улыбающаяся на снимке, обычная и ничем не примечательная, но от этой фотографии веяло чем-то необычным, словно она хранила какую-то тайну.
– Я начну с того, что пообщаюсь с её друзьями и проверю её последние звонки, – сказал он наконец, убирая фотографию в папку. – Если она ушла по своей воле, это выяснится. Но если что-то действительно случилось, я узнаю об этом.
Анна кивнула, её лицо оставалось напряжённым. Лазарев видел, как в её глазах мелькнул страх – страх перед тем, что она сама не хотела признать.
– Спасибо вам, – прошептала она, поднимаясь. – Я заплачу, сколько нужно. Главное – найдите её.
Лазарев проводил её взглядом до двери, и когда она ушла, он достал ещё одну папку, переворачивая старую фотографию. Теперь у него было новое дело, и оно не оставляло его в покое.
Сложив папку с фотографиями и данными, Лазарев стал размышлять над деталями. Случай исчезновения, возможно, мог бы показаться обычным делом для полиции, но он понимал, что здесь скрыто что-то более сложное. В подобных случаях всегда оставались мелочи, детали, которые нельзя было игнорировать. Они могли быть неприметными, но, как знал Лазарев, именно в них и крылась вся правда.
Он включил старый кассетный диктофон, чтобы записать свои мысли.
– Объект: молодая женщина, возраст двадцать три года. Исчезновение: три дня назад. Предположения полиции: добровольный уход, – пробормотал он, делая паузы между словами. – Однако, исходя из описания родственницы, присутствуют все признаки того, что уход мог быть насильственным.
Когда запись закончилась, Лазарев встал и накинул плащ. В этот поздний час он не мог много сделать, но кое-что всё же стоило проверить. Он знал один бар неподалёку, где сестра Анны, по словам Анны, бывала часто. Начать с этого места было бы разумно. Там можно было встретить тех, кто знал её и мог дать ответы на его вопросы.
Ночные улицы встретили его ледяным ветром и мелким дождем, который в секунду превратил его плащ в мокрую массу. Но Лазарева это не волновало. Дождь был его привычной стихией, частью той жизни, которую он выбрал для себя.
В баре, скрытом от глаз случайных прохожих, царила теплая полутьма. Здесь люди приходили, чтобы на время забыть о своих проблемах и встретиться с другими, такими же потерянными в этом огромном городе. Лазарев прошел в глубь зала, изучая посетителей. Среди них он сразу заметил нескольких молодых людей, которые, судя по всему, были знакомы с сестрой Анны.
Он подошел к бармену, заказал стакан виски и, не отвлекаясь, спросил:
– Девушка по имени Лена, блондинка, маленького роста, ходила
