дорога домой становилась длиннее почти в два раза за счет обходных маневров. Но это не смущало детей. Ведь путь в то время вел в волшебную страну неведомых авантюр и открытий. Дети сроднились, чувствовали себя единой семьей, преодолевая опасности и преграды, нарушая привычный взрослый мир своими проделками.
Дома шалости продолжались. Узнав о способе кольцевания голубей на уроке, дети незамедлительно открыли окно в квартире, поджидая за пеленой прозрачной занавески невинных испытуемых. Батон был раскрошен на подоконнике, глаза светились за тюлем в ожидании первой жертвы эксперимента. Голубь доверчиво ковылял увесистой тушкой в кухню, бездумно пересекая безопасный край наружного карниза. Поглощение крошек в ненасытное нутро так увлекало его, что птица становилась слепа к рискам цивилизации. Жажда насыщения вела доверчивую природу прямо в плен тюля и восторженных детских рук. И перепуганная птаха трепетала, позабыв про сытный обед. Затем на каждую простодушную лапку наносилась бордовая ленточка, и птица вновь обретала свободу, скованную изысками орнитологии.
Такая же встревоженная судьба ожидала майских жуков, которые в период мая грузными, налитыми фюзеляжами таранили ближайшие стекла. Гулкие бомбардировщики проигрывали сражение в тени кленов, обретая поражение в спичечных коробках. Дети несли их домой, тщательно изучали, измеряли размер каждого пойманного хруща, соревнуясь масштабом добытых трофеев. Затем жуки выстраивались на газету, беспомощно шевеля усиками с настороженными пластинками. Они образовывали стройные ряды армии, которые отважно боролись с полками сиятельных бронзовок, найденных на цветущих кустарниках во дворе.
Все это детская фантасмагория вносила настоящих хаос в устоявшийся уют квартир. Возвращаясь домой, Евгения Александровна оказывалась в чаду перьев, следов уличной обуви, случайно дезертировавших с поля боя жуков. Она обреченно вздыхала и вновь наводила мир во всем мире после разгула военной стихии и первых научных экспериментов.
Игры были невинны. Дети еще не переступили черту, когда простодушие сменяется беззастенчивостью. Вопросы пола никого не интересовали, вся эта шумная, наивная шумиха несла исключительно свет познания и развлечения, она была без примеси порока.
Первый отпечаток на прозрачном стекле появился в жизни Лили, когда после третьего года обучения в школе весь класс поехал отдыхать на Кавказ. Гостиница в Пятигорске отвечала всем привычным советским стандартам. Она не поражала красотой внутреннего убранства и роскошью номеров, но вполне отвечала запросам для комфортного пребывания. Дети пробрались вечером после ужина в один из номеров и, расшалившись, стали прятаться, играть в слепого кота, догонять друг друга в тесноте непривычного пространства. Бурлящая подвижность, случайные касания вдруг смешались с неизвестным прежде словом для Лили.
– Хватай,
