будете на это смотреть? – прошептал он
– Я же говорил, что мы еще встретимся. Вы добились своего, это то, что вы и хотели? Ты мог стать первым поэтом, а теперь тебя просто казнят, как разбойника с большой дороги.
Конвоир отстранил его от висельника, и тут Учитель услышал голос рядом, там, где никого не было:
– Он мог стать императором, и не нужно ему сочинительство.
– В аду нет императоров, но сколько людей погубил, мерзавец.
Учитель отошел, когда тела уже болтались на веревках, и метель кружилась вокруг них, исполняя какую-то странную пляску. С этим было покончено, но кто следующий. Ему куда идти. Где искать поэта?
11
Страсти постепенно улеглись. Бунтовщики разбрелись по всей стране, и там они жили не так и скверно, как хотелось бы тем, кто их наказывал. За некоторыми даже жены отправились на просторы Сибири. Но в столицах о них постарались забыть, как о страшном сне.
И вдруг Маяк вспыхнул. Это заметили все, кто был посвящен в историю, имел какое-то отношение к сочинительству. Евгений и князь бросились в дом к Жуковскому, они должны были поведать ему о странных переменах поговорить о самом главном.
Мишель в то время был в ссылке на Кавказе, он не хотел становиться придворным поэтом, прославлять новую императрицу не желал. Нашлись и другие какие-то грехи, и многие вздохнули спокойно после того, как он отправился в свое вынужденное путешествие.
– И вы тоже это видели? – вопрошал князь Учителя
– Да кто же кроме меня следил за всем этим? – растерянно усмехнулся тот, он почти смирился с тем, что огонь едва тлел и вдруг такое.
И что бы это значило? – спросил разочарованно Евгений, понимая, что всем им ровным счетом ничего не ведомо.
– Еще бы узнать, кто и откуда вернулся в Россию, мы так долго его ждали, но я ума не приложу, кто это может быть. Если вы найдете кого-то нового, дайте мне знать. Я пытаюсь вспомнить, кто тогда был кроме Гения, но память меня подводит, совсем стар стал, задержался я в этом мире
– И не говорите так, что же мы без вас делать станем? – раздался голос Евгения.
– Жить и писать как прежде.
– Как прежде не будет уже никогда, дорогой Василий Андреевич.
И вдруг атмосфера в этом доме изменилась, исчезла тревога и неопределенность, словно бы солнце показалось из-за серых свинцовых туч.
И все трое заговорщиков это почувствовали сразу. Они видели сердцем, не слишком доверяя глазам своим.
12
Появилась Поэтесса и положила на стол Учителю рукопись, все сразу оживилось, когда они начали читать кавказскую поэму.
– Разве не это вы искали так упорно? – улыбнулась она.
За столом, где сидели трое, повисло странное молчание, они прекрасно знали, как она относится к изгнаннику.
=
