смогла разобрать написанное.
– Что это за слово? – указала Кэт.
– Сетчатка.
Она стоит на парковке. Она стоит под уличным фонарем. Ее волосы столь светлые, что ослепляют тебя. Они, черт возьми, прожигают твою сетчатку, клетка за клеткой. Она подается вперед и хватает тебя за майку. Теперь она стоит на носочках. Она тянется к тебе. От нее пахнет черным чаем и сигаретами «Американ спиритс», а когда ее губы касаются твоего уха, ты думаешь – помнит ли она твое имя.
– Значит… – протянула Кэт, – мы пишем в настоящем времени?
– От второго лица, – подтвердил Ник.
Кэт хмуро глянула на него.
– Что не так? – спросил он. – Тебе не нравятся любовные истории?
Кэт почувствовала, что краснеет, и попыталась взять себя в руки.
«Держись, Красная Шапочка!»
Она склонилась над сумкой в поисках ручки.
Было сложно писать историю, а не печатать, тем более что Ник смотрел на нее так, будто кинул ей горячую картошку.
– Прошу, не говори ничего маме, – смеется она.
– О чем именно мне умолчать? – спрашиваешь ты. – О волосах? Или о нелепых хипстерских сигаретах?
Она капризно тянет тебя за майку, а ты отталкиваешь ее, будто ей двенадцать лет. Почти так и есть – она ведь еще такая мелкая. А ты так устал. И что подумает Дейв, если ты явишься на первое свидание, приглядывая за своей глупой, нелепо блондинистой младшей сестрой.
– Да пошел ты, Ник, – говорит она.
Она качается. Колышется под светом уличного фонаря.
Кэт вернула тетрадь Нику.
Он натянул щеку языком и улыбнулся:
– Выходит, наш рассказчик – гей… И назван в честь меня.
– Обожаю любовные истории, – сказала Кэт.
Ник пару раз кивнул. И они оба расхохотались.
Кэт вспомнила времена, когда писала вместе с Рен. Они сидели за компьютером, передавая туда-сюда клавиатуру и зачитывая отрывки, пока другая печатала. Кэт всегда брала на себя бо́льшую часть диалогов. У Рен лучше выходил сюжет и общая атмосфера. Иногда Кэт писала все разговоры, а Рен подхватывала, решая, где Баз и Саймон находятся и куда направляются. Как-то раз Кэт написала любовную сцену, а Рен переделала ее в сражение на мечах.
Даже когда они перестали вместе сочинять, Кэт по-прежнему повсюду ходила за Рен и просила помочь ей, если была не в силах заставить Саймона и База хоть что-то сделать, а не просто болтать.
Но Ник отличался от Рен.
Он любил покомандовать и поважничать. И к тому же он был парнем. На таком близком расстоянии синие глаза Ника казались еще ярче, а брови словно оживали. Когда писал, он облизывал губы и проводил языком по верхним зубам.
Что удивительно, он почти сразу нормально воспринял идею о геях. Даже когда Кэт наградила вымышленного Ника густыми черными бровями и фиолетово-синими ботинками.
Настоящий Ник с трудом дожидался своей
