правда, Кать, когда как и было – когда даст денег, когда нет. И ведь не попросишь, не напомнишь – сама знаешь, какая она была.
– Не спрашивал: сама сиганула или кто помог? – небрежно кинула Катерина.
– КТО помог? – не поняла Нина.
– Ну, не спрашивал, – разъясняла Померанцева, – было ли плохое настроение накануне, были ли враги?
– Только о друзьях спрашивал. Я ему говорю: друзей – полон дом, гостеприимная была, общительная женщина…
Померанцева внимательно слушала, казалось, взвешивая каждое Нинкино слово, стараясь угадать, какую реакцию оно могло вызвать.
– Про то, чем Алевтина занималась, ты что сказала? – бросила небрежно.
– Так он знал уже.
– Знал?
– Так мне показалось, – старалась припомнить Нина, – по-моему, и не спрашивал про это. Уж, наговорили, небось, уже, накаркали соседушки.
– Про ключ, – вдруг перебила Померанцева, – спрашивал, есть ли у тебя ключ от квартиры?
– Спросил, – согласилась Нина, – сказала, что Алевтина всегда дома была, когда я убиралась.
– Еще что спрашивал?
– Так говорю же – кто бывал да кто такие…
Померанцева перевела на Нину свой тяжелый взгляд, только на самом дне его плескалась ирония:
– Как ты думаешь, зачем им это знать? Чтобы установить, кто Алевтину до самоубийства довел?
– Ну так как же? Следствие есть следствие. Они теперь всем будут интересоваться. Для полноты картины.
– Это тебе так молодцеватый объяснил? – усмехнулась Померанцева.
– Сама догадалась, – обиженно поджала губы Нинка.
Померанцева, не сдержавшись, кинула на Нинку презрительный взгляд, но быстро привела себя в порядок: примирительно, ласково, широко улыбнулась.
– Ты мне уже после его ухода звонила?
– Ну да. – Нина таращила глаза. – Страшно-то, Кать, было. Ты себе представить не можешь, как страшно. Как же мы теперь все будем. Без нее-то. Без Алевтины?
– Да… – равнодушно протянула Померанцева, – Кого ты следователю-то назвала?
Нина заискивающе заглянула в глаза:
– Сказала, что никого толком не знаю. Что я с боку припеку.
– Ну и дура. Все равно узнают.
– Думаешь? – озаботилась Нина.
– Сама говоришь: следствие есть следствие.
– Но, Кать, он сказал, что меня еще вызовут. Так что говорить-то?
Померанцева лениво поднялась, заходила по кухне, рассматривая полки, уставленные импортными баночками, в которых хранились вполне отечественные “сыпучие продукты”.
– Не знаю, – вдруг легкомысленно улыбнулась, – говори, что хочешь.
– Как это? – недоверчиво спросила Нина.
Померанцева присела, не смывая улыбки.
– А вот так. Говори, что хочешь. Врать, правда, в этой ситуации бесполезно. Так
