Кать? – на глаза даже слезы навернулись,– Что я тебе-то уж сделала? Все старалась всегда для вас всех, все думала – полегче бабонькам моим будет, если и я на что сгожусь. Что ж, если я – тягловая лошадь, так со мной и не церемониться можно? Я ж всегда все для вас, и место свое знаю. Думала, сами поймете, что я к вам с добром.
Померанцевой стало стыдно. Переборщила опять. Как вот напряга какая-нибудь на пути встречается, так Катя с такой силой всякий раз концентрируется-сосредотачивается, что страшнее термоядерной реакции выходит. И чего, в самом деле, на бедную Нинку набросилась? Нинка мухи не обидит, смирная, приветливая, ласковая.
– Не журись, подруга. Нервы, – честно призналась, – ты ж меня знаешь: вздорная я. Но – отходчивая. Прости, если обидела. Ладно, рассказывай дальше, что еще следователь спрашивал. Из квартиры – не говорил – ничего не пропало?
Нина плохо держала напряжение, а потому обрадовалась, что оно снялось.
– Не говорил ничего про это. А что, пропало?
Померанцева пожала плечами.
– Спрашивал еще про компьютер, куда Алевтина компьютер дела.
Померанцева рассмеялась:
– А ты что?
– Я говорю: “Господь с вами, какой компьютер? У нее и пылесоса сроду не было, она вообще техники всякой боялась, как огня".
– А он?
– А он: “Значит, вы никогда компьютера у нее не видели?” Я говорю: “Нет, компьютера у нее никогда не видела”. На этом и распрощались.
– Ну и ладно, – задумчиво произнесла Катерина, – только я тебя прошу очень, Нин, не говори им, что я к тебе сегодня заезжала. Так-то скажи, конечно, что видела меня у Алевтины, что и у меня бывала сама, но про то, что я приходила сегодня – не надо. Договорились?
Нина с готовностью кивнула.
– Ты Юре позвонила? – спросила Померанцева, прикрыв глаза.
– Позвонила.
Они помолчали.
– И что? – Померанцева посмотрела в испуганное Нинкино лицо.
Вопрос повис в воздухе.
Кудряшов все-таки ухватил пару часов сна, пока его ребята собирали информацию об Алевтине Григорьевне Коляде. Ничего полезного для следствия информация эта, прямо скажем, не несла, и Кудряшов ехал сейчас в прокуратуру к Воротову, так и этак крутил факты, думая, как бы выгоднее, значительнее их преподнести.
Алевтина Григорьевна Коляда. Родом из-под Архангельска, деревенская. Любила рассказывать, что ее мать в 16 лет сбежала с цыганским табором неведомым ветром занесенным в комариные северные просторы, потом вернулась в деревню, родила дочку, бросила на руки деда с бабкой, а сама подалась в город, да и сгинула. Бабка Алевтины была ворожейкой. В каждой деревне такая есть. Травки собирала, роды принимала… Она-то, дескать, и передала свои знания внучке. Да плюс еще цыганская кровь…
Непонятная, странная деталь: Алевтиной Алевтина стала только при получении паспорта. До этого ее все
