с коктейлем «Алабазам», который намешала, порывшись в коллекции Уилбура: коньяк, ликер «Трипл-сек», биттеры и сок лайма. Видит бог, я в нем нуждалась! Днем я уже провела не один час на крыше, пытаясь дозвониться до «Тошнотно-зеленого замка», а потом еще много часов обзванивала различные органы и отделы здравоохранения. Мне не удалось найти никого, кто ответил бы хоть что-то. До меня постоянно доходили слухи о массовых вспышках в домах престарелых, но Куомо не озвучивал статистику. Возможно, у них и нет никакой статистики. Мне отчаянно хотелось заглушить свою панику, несмотря на ненависть отца к выпивке. Впрочем, он и не узнает.
В семь часов вечера мы принялись орать, свистеть и колотить в кастрюли. Все, кроме Кислятины, которая продолжала читать томик поэзии. Когда шум и гам достигли максимума, я внезапно вспомнила братьев Уикершем: я все еще слышу голос отца, читающего мне в детстве книжку Доктора Сьюза. Над головой мне привиделись те самые братья Уикершем: волосатые обезьяньи морды, взирающие на нас сверху, пока мы пытаемся хорошенько пошуметь в доказательство собственного существования. Иначе нас сварят заживо в бузятном масле[19].
Когда гвалт затих, мы снова перестали замечать друг друга. Евровидение включил музыку – потихоньку. Хелло-Китти тыкала в телефон. Кислятина читала. Я пила.
– Извините, – сказала квартирантка из 4D, захлопывая книгу и поворачиваясь к Евровидению, – возможно ли учесть пожелания тех присутствующих, кто пришел на крышу в поисках тишины и спокойствия? У вас что, наушников нет?
Согласно «Библии Фернсби», она работала библиотекарем в Уитни. Замужем за врачом. Мне уже как-то довелось с ней пообщаться. В «Библии» она упоминалась как самый щедрый податель чаевых во всем доме: не меньше двадцати долларов за визит. Я отчаянно нуждалась в деньгах и совершила нечто ужасное. Она вызвала меня для прочистки раковины в ванной, и я заработала двадцатку. Потом, воспользовавшись отсутствием хозяйки, я вернулась и вытащила резиновую прокладку из кухонного крана – получила еще двадцатку. Я знала, что от такого отец пришел бы в ужас, но без этих двадцаток мне буквально не на что было купить еды или ухватить последнюю упаковку туалетной бумаги на сайте «Инстакарт».
– Простите, – ответил Евровидение. – Я включил музыку для всеобщего удовольствия.
– Спасибо, но, честно говоря, мне она удовольствия не доставляет.
– Ладно, я понял. – Он не стал возражать и полез в карман за наушниками.
– Лично мне не доставляет удовольствия то, что мы все тут прячемся каждый в своем пузыре, – внезапно подала голос Кислятина. – Сжались в комочек каждый на собственном острове, повернувшись друг к другу спиной. Мы ведь не в метро, мы не можем сойти на станции и вернуться каждый к своей жизни. Мы тут застряли черт знает на сколько. Может, стоило бы познакомиться поближе?
– Я бы предпочла тишину. – В голосе Уитни прорезались нотки раздражения.
– В вашей квартире тишины предостаточно, если
Отсылка к популярной детской книге Доктора Сьюза «Horton Hears a Who!» (в разных переводах: «Слон Хортон слышит кого-то», «Хортон слышит ктошку», «Слон Хортон и город ктотов»). Слон по имени Хортон обнаруживает пушинку (или пылинку), где находится целый город, и пытается спасти крошечных жителей, а злодеи из семейства Уикершем угрожают сварить пушинку в масле (название масла в оригинале придумано), поскольку ничего не слышат и не верят, что она обитаема. Хортон просит обитателей города устроить как можно больше шума в качестве доказательства их существования.
