пыталась найти хоть какое-то оправдание тому, что родители не отвечают на ее письма. Жили они тогда, в 1969 году, в крохотном городишке и даже поездку в Дублин воспринимали как тяжкое испытание. Каково же им было, когда, приехав навестить ее в Лондон, они обнаружили, что их дочь живет во грехе, а потом узнали, что она уезжает вслед за своим любовником на Сицилию! Неудивительно, что они оказались в глубоком шоке. Вот и объяснение, почему ей не пишут!
Она могла простить их. Да, в душе Нора простила родителей, но не двух своих сестер и двух братьев. Они были моложе, они-то должны были понимать, что такое настоящая любовь. Хотя… посмотрев на тех, за кого вышли замуж сестры и на ком женились братья, в этом можно было усомниться. И все же они вместе росли, вместе мечтали вырваться из богом забытого городишка, в котором жили. Им поровну доставалось из-за истерических припадков матери и сварливого нрава отца, которым он обзавелся после того, как поскользнулся на льду, получил тяжелую травму и остался инвалидом. Дети обсуждали друг с другом планы на будущее, спорили о том, что будет, когда один из родителей умрет и второй останется в одиночестве. Исчерпывающего ответа на этот вопрос не было ни у кого, но все сходились во мнении, что маленькую ферму придется продать, а на вырученные деньги купить квартиру в Дублине для оставшегося в живых родителя, чтобы всем быть рядом.
Нора понимала, что ее побег на Сицилию никоим образом не вписывался в этот давно разработанный план. Сбежав, она сократила объем рабочей силы в их семье ровно на двадцать процентов. Поскольку Нора была не замужем, братья и сестры, видимо, рассчитывали на то, что именно она станет опекать овдовевшего родителя. Может быть, именно поэтому Нора не получила ни единой весточки и от них, однако она не сомневалась, что, если кто-то из родителей тяжело заболеет или умрет, ей найдут время написать.
Иногда она начинала сомневаться даже в этом. Порой ей казалось, что она так далека от них, словно уже умерла. Поэтому Норе пришлось положиться на подругу – ее лучшую подругу Бренду, вместе с которой они раньше работали в гостиничном бизнесе. Время от времени Бренда звонила или навещала семью О’Донохью. Ей было несложно укоризненно покачать головой и вместе с ними посетовать на глупость их дочери и ее подруги Норы. Она и сама немало дней и ночей потратила, убеждая, пугая, предупреждая и умоляя Нору отказаться от мысли последовать за Марио в его родной городок Аннунциата и навлечь на себя ненависть двух семей сразу.
О’Донохью принимали Бренду охотно, поскольку никто не знал, что она продолжает поддерживать отношения с беглянкой и сообщает ей обо всем, что происходит дома. Только от Бренды Нора узнавала о появлении на свет новых племянников и племянниц, о перестройке дома на их ферме, о том, что родители продали три акра земли и купили маленький фургончик, который прицепляли к их старой машине. В своих письмах Бренда рассказывала ей о том, что старики в последнее время больше обычного смотрят телевизор, а на Рождество дети подарили им микроволновую печь. Те дети, от которых
