своей спины, снимает куртку и отдает ей.
– Зачем это? – спрашивает она, но вещь берет.
– Там будут мужчины, – говорит Убийца. – Прикройся.
Кейт смотрит на свой наряд. Это джинсы и свитер, на ногах кроссовки. Она уже успела нам рассказать, что услышав стуки из комнаты Джей, решила переодеться, так, на всякий случай. И не прогадала.
– Я, вроде, прикрыта. – Отвечает она, натягивая куртку.
– Недостаточно. – Говорит Убийца.
– Стоять! – приказываю я, заметив повязанную на дереве красную драную ленту, а за деревом стоит кол. На самой его вершине красуется голова давно убитого мутанта. Вонь от нее невыносима, а мухи так и кружат. – Ждем.
Солнце уже встало.
Не проходит и пяти минут, как со стороны поляны идут пять аборигенов. По-другому я их назвать не могу. Чаще всего они полуголые и грязные. У каждого в руках по копью, но это лишь для виду, за их набедренными повязками красуются пистолеты.
Выхожу вперед и, подняв руки, говорю:
– Нам к вождю.
– Эт к какому? – спрашивает тот, что шел впереди.
– Боулман жив?
– Нет.
– Ринита?
– Нет.
– Кто жив?
– Ози и Пут.
– Тогда мне к Ози и Путу.
– Зачем?
– Это я им скажу. Передай, что к ним наведался Майкл из Хелл.
При упоминании Хелл аборигены пятятся назад. Хелл равно Хантер, а его уж боятся даже те, кто никогда не видел. О нем ходит слишком много кровавых легенд, но вся загвоздка в том, что это вовсе не легенды. Некоторые даже не настолько красочны, чем было на самом деле.
– Стой здесь, – приказывает абориген и, тихо сказав своим, чтобы следили за нами и убили в случае надобности, уходит.
Кейт подступает ближе к Убийце, встает за его спину и спрашивает:
– Что у них с зубами?
– Заточили, – отвечает мой обычно безмолвный друг.
– Почему они не примкнули к городам? – интересуется блондинка и еще глубже погружается в куртку.
Убийца молчит, Кейт задает этот вопрос еще пару раз, и я отвечаю:
– Потому что в городах не жалуют тех, кто ест не мертвых.
– Твою мать! Ребята, я, кажется, валю отсюда. – Говорит Кейт и пятится назад. – Нет, точно ухожу. Мне вот этого не…
Убийца хватает ее за руку, останавливает от побега и без каких-либо эмоций, обещает:
– Я не дам тебя в обиду.
– Ты сдурел? Они едят тварей! – замолкает и выпучивает глаза. – А… а людей они едят?
– Нам об этом ничего неизвестно, – отвечает Убийца.
Абориген возвращается и бросает недовольное: "Идем". Оставляем оружие у дерева и проходим мимо воняющей головы.
Я знаю куда мы движемся, но от этого не становится легче. Под землю. В закрытое помещение. Примерно до шести лет, или около того, меня держали в клетках, как опасного
