пожилая женщина в углу стола.
– Нет, обычная тайная община… Были там и белые священники, и монахи, даже епископ, да и миряне тоже, которым удалось бежать, узнав о предстоящем аресте. Принимали и беглых из лагерей, и матушек… Много детей, отроков, да отроковиц насельники пещер тогда спасли. Сами ж знаете, как было: выведут в тайгу на работу, и самых ослабевших там оставляют. Хорошо, хоть не расстреливали – патронов жалели. Да из тайги-то выйти трудно, тем более, если сил нет…
– И что ж стало с общиной? – поинтересовался поп Валерий.
– Уже при Хрущеве обнаружили, выслали десантников. Всех забрали, – как рассказывал мне потом отец, – а пещеры взорвали, – вздохнула хозяйка дома. И продолжила. – Вот так на следующий день после исповеди и причастили нас с Олегом, и обручили, и обвенчали.
Я сидел и не знал, куда девать руки, ноги, всего себя. «Секта какая-то», – мелькнула мысль.
– Матушка Василиса, – заметил поп, – а ведь во время войны и после нее вроде как церкви, семинарии открывали, священников из тюрем и лагерей освобождали…
– И-и-и, батюшка Валерий, – это здесь, в Москве, да в Питере, да в других больших городах так было. А у нас в лагерных да таежных, да болотных местах до середины 50-х годов люди в заключении сгорали… Царствие им Небесное… – перекрестилась хозяйка, а за ней и все остальные. – Потому-то мы и благословились в Москву уехать сразу после свадьбы. У Олега-то никого из родни в живых не осталось… Здесь он пошел сперва чернорабочим, а, закончив вечерний техникум, стал монтажником. Сколько раз ему предлагали перейти то техником, то мастером. Но там надо было в КПСС вступать. А он сказал: «Лучше землю руками копать буду, но вступить туда – от Бога отречься!» Так и остался монтажником…
Со стены из портрета в черной рамке на меня глядел Силыч. Глядел живыми глазами, улыбаясь. И я услышал – но не слова его и не ушами, а, скорее, мысль, чувство – сердцем, умом: «Ничего не бойся. У тебя все наладится. И не секта это, а образ жизни русского человека».
– Ну что, Александр, – услышал я голос попа Валерия, – интересно? Поди, думаешь, в какую ты секту попал? Нет, дорогой мой, мы – Русская Православная Церковь, которая берет свое начало еще в первом веке от Рождества Христова молитвами, трудами и подвигами святого Апостола Андрея Первозванного, принесшего еще тогда нашу святую веру славянам.
И тут я неожиданно для себя самого рассказал о том, как увидел и услышал Силыча в трансформаторной после того, как тело его уже увезли.
– Да, – задумался поп Валерий. – Теперь я, кажется, понимаю, почему ты сегодня здесь оказался… Ну да ладно, – поднялся он из-за стола. – Помянули новопреставленного раба Божия Олега. Слава Тебе, Господи! Пора и честь знать. Будем молиться за упокоение его души. А мне завтра служить.
– Прости меня, брат Александр, – вдруг обратился он ко мне, – я не буду звать тебя в церковь. Но, если что, приходи!
