я могу помочь?
– Отвезешь меня в отель? Я не хочу домой, там старики, – просит она.
– Конечно.
Я сделаю все, о чем она попросит меня сейчас.
Друзья Тины разъезжаются по домам. Утром им в школу. А я снимаю номер в том же отеле, где жил летом. Тина молчит. Свернулась калачиком рядом со мной на кровати, упершись лицом в мою подмышку и тихо шмыгает носом. Все ее миниатюрное тело потрясывается в тихих рыданиях. И я не знаю, что мне делать. Просто глажу ее волосы, иногда склоняясь к ней губами.
– Что теперь будет? – спустя час тишины, спрашивает она.
Не знаю, что ей ответить. Знает ли она, что дед не собирается отпускать ее? Насколько я понял, она лишь оставила вещи дома и тут же уехала. Значит, не успела поговорить с ним.
– Я был у тебя дома, – решаю сказать ей. – Не дома, на твоем крыльце. Твой дед не пустил меня. Он не хочет, чтобы ты уезжала.
– Они мои опекуны теперь?
– Да.
– Они могут запретить мне возвращаться в Москву?
– Да.
– Но я не хочу оставаться.
Шмыгает носом, и я прижимаю ее еще крепче, стараясь привести мысли в порядок. Пытаюсь не реагировать на сжимающиеся внутренности. Не могу смотреть на нее такую. Мне хочется разбить что-нибудь. Сломать кого-нибудь. Все, что угодно, только бы на ее щеках снова заиграли ямочки, а по номеру разнесся заливистый перезвон колокольчиков ее смеха.
– Я должен вернуться в часть завтра к отбою. Ты можешь улететь со мной.
– А если они уже запретили мне вылет? То есть, я не знаю, как это делается, но… может, я уже не могу покинуть страну?
– Это не важно. Никто не будет проверять тебя.
– Твой самолет не проверяют?
– Нет.
– И я смогу пересечь границу и меня пустят в Россию, даже если они уже запретили?
– Да.
– Юр, но на что я теперь буду жить?
– Это не важно. У меня есть деньги. Ты не будешь ни в чем нуждаться.
– Я могу устроиться на работу.
– Тебе не надо работать. Живи в моей квартире и учись, как делала это раньше. Когда я дембельнусь, тебе уже будет двадцать, мы уладим все дела с наследством.
– Да, – словно сама себе говорит девочка, – дела с наследством. Не могу в это поверить. Я даже не смогла с ними попрощаться. Я даже не похороны не успела… Юр, поцелуй меня.
Аккуратно касаюсь ее губ. Я хочу ее слишком сильно, мне приходится сдерживаться. Но Тине сейчас тоже нужна близость. И она просит меня о ней, поглаживая мой торс, проникая теплыми ладонями под ткань темной футболки. Садится сверху и снимает легкое бирюзовое платье, оставаясь в белых хлопковых трусиках. Такая нежная и ранимая в этот момент, что я боюсь прикоснуться к ней. Она сама кладет мои руки на свою грудь, ерзает бедрами по напрягшемуся члену. Возможно, сейчас не время для секса, но я не могу отказать
