"Горе от ума", написанной в 1825 году: "А все Кузнецкий мост и вечные французы, откуда моды к нам и вкусы!".
Кроме готового платья, на Кузнецком торговали великолепными мехами, тканями, кружевом, ювелирными украшениями – всем тем, что пленяло воображение модниц.»
Анна Васильевна вернулась в комнату. С альбомами в руках, с двумя коробочками с акварельными красками, букетиком беличьих кистей, зажатых в ее натруженной руке. Она разложила эти сокровища военного времени перед изумленной Ритой, онемевшей от радости.
В этот момент ожил и заговорил репродуктор. И на всю избу прозвучало: «От советского ИНФОРМ бюро» – и всё отошло на второй план, все стало не важным перед ожиданием сводки с фронтов, на которых решались судьбы бесчисленного множества людей, семей – таких же, как и они в это мгновение, когда решалось их право на жизнь. И потому внимание всех троих было приковано к сводкам с фронта. К голосу Левитана, дававшего каждому слушавшему надежду.
Каким ожиданием, какими надеждами были пронизаны майские дни 1945 года! Ждали! Так ждали последние сводки Информбюро, звучащие из черных тарелок репродуктора! И разве можно забыть, как после позывных на мотив песни «Широка страна моя родная» прозвучало судьбоносным голосом Юрия Левитана сообщение о взятии Берлина. И истошное, раскатистое: «Взяли!.. Берлин взяли! Победа!!!» – волной радости всколыхнуло и Петраково, и деревеньки, чудом уцелевшие после фашистского нашествия среди черневших вокруг пепелищ и воронок, зияющих после взрывов. Так же, как и во всех домах, жилищах необъятной страны, поднялось многоголосье, прозвучав криками радости победы. Доносились эти крики то из одного, то из другого дома. И дом бабушки и дедушки Риты тоже наполнился ликованием! Обнимаясь и целуясь со слезами на глазах, крепко обнялись старики и молча обратились они к висящим на стене фотографиям трех погибших на фронте сыновей.
И разрыдалась, и запричитала Анна Васильевна сквозь слезы, словно просила прощение у погибших на войне сыновей, что без них радуются они великому счастью победы. Сетуя, что не уберегла их судьба для этого великого праздника:
– Вот и пришла победа, сыночки дорогие! Кровиночки вы наши! Царство вам небесное, сиротинки наши! А мы – теперь ваши сиротки! Простите нас, что мы без вас тут радуемся, мальчишечки милые! Простите, что мы тут без вас еще живы. И в этой победе и ваши силушки молодые остались. Ни могилки у вас нет! Некуда прийти поплакать о вас, мальчики мои! Спасибо вам, сыночки, ваша это победа! Ваша, сыночки, мальчики мои…
И обессиленная рыданиями рухнула на пол Анна Васильевна, уже ничего не в состоянии сказать, только губы ее дрожали. Рита поднесла воды бабушке. К ней бросился муж, поднял ее, уложил на кровать. И, как ни было и ему горько, а подошел к дверце шкафа. Открыл его и достал ее праздничное платье, которое она на пасху, на Ильин день да в Новый год надевала. Сине серое, полосатое, с воротником и нарядно отстроченной планкой с крупными черными блестящими пуговицами.
– Вот, мать! Надень! Праздник
