свою, остальные просовывала под дверью. По моему мнению, группа была недостойна ее криминального таланта, но она же щедрая, даже изгоя Пестикова выручала. Группа быстро исправляла, и в результате получалось, почти 80 процентов отличных результатов. При том учителя никто, не жалел. Во мне что то щемило, но так уж сложилось, что учителя были нашими противниками, а не сторонниками, и поэтому в бою все средства хороши , оправдывался я. Группу хвалили, а Оксанку уважали, даже трусы и серости, а за приличные женские габариты многие из ребят и симпатизировали, но она точно была кошкой, которая гуляет сама по себе, но с кем попало, ни ни.
Как часто бывает за внешностью скромницы в очках, скрывается темперамент. На перемене Оксана любила поприжать к своей массивной груди моего соседа по парте, второгодника Пестикова. У того от такой атаки аж дух захватывало и он терял всякую волю к сопротивлению. Надо заметить, что он не сильно то и старался, освободится. К тому же Оксанка выделялась явным артистизмом и когда ее неподготовленную вызывали к доске, часто разыгрывала одну и туже отработанную сцену, падения в обморок. Причем каждый раз падала так правдоподобно, что все вновь и вновь верили, что вот сейчас то, ей точно сплохеет. Из-за ее крупных габаритов, в медпункт ее нес единственный кто из наших мог донести, Андрей, по кличке слон. Она же в последствии, рассказывала, про особое усердие того, особо как он, пыхтя, расстегивал ей блузку.
Жила она в общаге и поэтому была в полной мере подвержена общажным нравам. В группе шуткой, терлась к Пестикову и уже более серьезно к Гоше У., надо думать из- за его квартиры в центре города и состоятельных родителей, но Гоша, только как говорится поматросил и бросил. И она после такого, совсем сбросила непорочный имидж и уже ближе к концу второго курса никого не стыдясь, крутила романы по очереди со всеми, заметными ребятами общаги. Теперь ее видели и ловили в выпивающих компаниях и уже несколько раз предупреждали об отчислении. Но каждый раз благодаря стараниям Сергей Сергеича, и под его неизменное – Девочка приехала учиться с самого Уч-ку-ду-ка! – ее прощали. Она на время затихала, но потом все начиналось вновь. К концу второго курса из ребят ей никто так и не дал надежду. Что бы про нее не говорили, она была личность, а метания и залеты только усиливали восхищение ее бесшабашностью. А ведь поначалу казалась такая продуманная. В итоге даже Пестиков не позарился. На нашем курсе не было криминальной личности равной ей по масштабам. По сравнению с ней многие казались просто мелочью. Вероятно, все боялись и уважали ее талант, опасаясь, стать очередной жертвой.
Что то необузданное уже влекло ее в пучину жизни, и она перестала учиться, хотя то, чем она два года занималась трудно назвать учебой, скорее это были актерские этюды. В один момент ей стало неинтересно и она просто, перестала хитрить, изворачиваться, падать в обморок, и прикидываться нездоровой, у нее накопилась задолженность по зачетам, и лабораторным работам. Ее не допускали
