неуловимым но таким родным. Познакомился с близкими родственниками, и успокоился, что, все же похож на них, как собственно и они на меня, ну хотя бы немного, но где моя настоящая родина запутался окончательно.
Затем чудом избежал обрезания, которое по партизански, хотел устроить дед. Но перед этим меня смотрел сельский спец. по сунату, и оказалось что от природы, обрезание мне не нужно. А так уже, собирался бежать. Нет не из страха, а из -за протеста, что вот химичат за моей спиной не спрося, согласия, а мне то уже 16-й год пошел. Запомнился и полюбился отцовский народ. Хоть внешне на вид серьезный, даже где то хмурый, в тоже время по детски открытый, веселый и жизнерадостный, склонный к розыгрышам и самоиронии. А сколько они баек друг про друга знают, что если собраться вместе и налить для настроения, то всех баек и за год, не перетравить. Подружился с двоюродными братьями, налазился по крутым горам, накупался в бурном море. Обратно летел отдохнувший, полный надежд и новых ощущений. Но уже знал, что они там очень остры на язык и любят партизанить, а особенно деды.
9.
Второй курс начался с картошки. Так ничего особо интересного, кроме более близкого знакомства с Аней. Утренние заморозки не по чем, так только бодрят и будят. Построение и развод на работы. Моя группа в чистом поле и с нами картофеле ройка и похмельный водила на газоне, по имени Вовчик. Живем в сельском клубе. Мы всей гурьбой в одном помещении, девчонки в соседнем. После отбоя бывает, перекрикиваемся с девчонками, через картонную стену. Иногда кто- то кидается подушками, а я лично устаю и сразу засыпаю. Выдергивать и кидать целыми днями турнебс или собирать картошку, проползая на корточках по несколько километров в день, занятие не для слабых. А мы и не слабые, в общем- то, упираемся как можем.
В субботу одна радость, дискотека. Танцуем, резвимся, через не могу. Сбегаю с новой знакомой из старшей группы, Аней. Прогуляться предложила она, значит я ей тоже нравлюсь,– думаю я. И вот мы ходим под ручку по единственной освещенной и асфальтированной, центральной совхозной улице. Конец сентября, и по ночам прохладно. Звезды романтично сверкают вдалеке. Фонари расплываются кругами в туманной дымке. Где то гудит коровник, и в темном месте, и вот ее обнимаю, целую, но это все равно не сближает. Почему то? Робко задаюсь вопросом. На всякий случай запоминаю, как в лунном свете пульсирует ее сонная артерия и таят губы. И всего только раз целовал это место, а сразу проскользнула мысль о человеческой хрупкости, и о ее прекрасной коже. Кончик ее носа и пальцы как ледышки, а я весь горю. Мне жарко и волнительно.
Молча возвращаемся на дискотеку, а там пьяный тракторист. И не задирается, но своей неуклюжестью все портит. Сергей Сергеич попросил его покинуть помещение, и сразу стало ясно, что тракторист вообще никакой. Пьянущий и поэтому даже не понимает что от него требуют, а только уперся в подоконник и не в какую.
